Свидание на Аламуте. Игорь Резун

банкиры Кальви… Видите там, за авеню Мориса Тореза?

      – Минареты?

      – Шиитская мечеть Аль-бу-Даккир. В этой мечети захоронены останки Вазиля ас-Салах Бартуха, умершего в тысяча восемьсот тридцать пятом, потомка последнего главы сирийских низаритов Рашида ад-Дин ас-Синана.

      – Ага! А кто на вилле?

      Лунь Ву не ответила. Она настраивала свой бинокль. Майбах рассматривал треугольную виллу. В центре стоит полукруглое здание с двумя флигелями, центральной клумбой и фонтаном. В сторону улицы Поля Берта выходит массивный неф почти без окон – суровый, как крепостной бастион. Впрочем, эти постройки и напоминали собой грамотно спланированную крепость: за решетчатым забором тянулась густая полоса платанов, потом – примерно двухметровой ширины канал, и следующий ряд деревьев скрывал нижние окна виллы от посторонних глаз. А на крыше, в выступах козырьков, издатель заметил людей в черной одежде. Потрогав кнопку увеличения, он прямо перед собой увидел молодого араба: черный костюм спецназовца, микрофон рации у губ, гладкая шапочка и угловатый «узи» на поясе.

      – Эту виллу недавно сняли люди Робера Вуаве. Три дня назад сюда под охраной прибыл некто Шараф аль-Сяйни Салех. Его называют в кругах шиитов Хранителем Чаши. А еще полмесяца назад, как раз когда, по словам вашего друга Зарро, у вас пропала эта девушка, туда привезли…

      Она не договорила. На пустынной вилле обозначилось шевеление – это одновременно пришли в движение руки охранников. Они обшаривали местность в бинокли, наверняка не менее мощные, чем у Лунь Ву. Но все обошлось. Губы охранников зашевелились беззвучно – докладывали. Тогда двери задней части здания, за полукруглым фасадом, отворились, и на мокрые плиты сначала вышли трое людей в черном, причем двое из них были вооружены; потом появился грузный старый араб в чалме и белом одеянии, а затем – худое существо в одежде бедуинки и хиджабе, скрывающем лицо до самых глаз. Это существо и повели вокруг здания к фонтану. Ступала она робко, нетвердо. Пару раз край бедуинского одеяния приподнялся, и Майбах увидел, что она боса.

      Благодаря плотному одеялу зелени, укрывшему виллу, все это было бы совершенно незаметно для любого наблюдателя, притаившегося на соседних улицах. Заметить передвижения во дворе можно было лишь с высотного здания, ни одного из которых не было поблизости, либо с вертолета. Но, вероятно, люди на крыше имели на сей счет четкие инструкции.

      Женщину вели к фонтану, чьи струи, казавшиеся хрустальной паутиной, мерно падали на гранит. Вот она уже подошла к краю шумящей воды… Араб в белом расстелил коврик на плитах и опустился на колени, вышагнув из туфель без задников.

      – Намаз, – прохрипела рядом Лунь Ву, – но по часовому поясу Мекки. Это как-то связано…

      А черные охранники отвернулись, став к фонтану спинами. Майбах понял отчего. Женщина одним движением сбросила одежду и хиджаб. И тут издатель тихонько вскрикнул, за что получил тычок от китаянки: тихо!

      На лесенке, спускавшейся в фонтан, стояла голая девушка,