Разящий душу телом смертный грех. Игорь Павлович Соколов

ощутил вдруг прелесть чувства

      Тобою созданной Весны…

      Сладчайшим таинством твоих волшебных губ

      Я постигаю Смысл Бессмертного Рожденья,

      В сладчайшей нежности твоих безумных труб

      Я нахожу в тебе Любовь и Наважденье…

      Прекрасною волною уносим,

      Я пропадаю, Ню, в твоих очах,

      Такой печальный одинокий пилигрим,

      Я вдруг с тобою ощутил весь Карадаг…

      Пусть не бывать тому, что уже было,

      И пусть бесследно пропадает в дымке время,

      Но этот миг, когда ты полюбила,

      Остановил во мне твое Исчезновенье…

      Пусть мыс Волошина застыл, и с вдохновеньем

      Издалека нам светит сказочная высь,

      Любовь собой напоминает день рожденья,

      Когда в тебе я нахожу свою же Жизнь…

      Ню меня ласкает жадным взором,

      Час Любви мелькнувший очень жаль,

      Нас хранят одно мгновенье горы,

      Унося родные тени в даль…

      Помнишь, Ню, как страстно под Пилою

      Я тобою наслаждался и до слез

      Пронзал Тебя безумною стрелою,

      Зарываясь в тьме Твоих волос…

      Тихо Ты стонала, внемля жару

      Бегущей из меня живой крови,

      Присосавшись к сладкому нектару

      Рождающейся в снах большой Любви…

      Млечный Путь глядится в наши годы,

      Светлый Карадаг молчит вослед,

      Из глубин таинственной Природы

      Льется наш соединенный в Вечность Свет…

      Ню на меня с волнением ложится,

      В Ее волшебном теле блещет Тайна,

      Осуществленья золотого птица, —

      Все наше Естество необычайно…

      В Душе – игра безумных скрипок,

      Неистовство чудесных наслаждений, —

      Любовный сок так сладок и так липок

      От наших льющихся во глубь проникновений…

      Твоя пещерка трелью нежною прелестна, —

      Трель сквозь меня уносится на небо,

      И в Нем уже покоится все Чрево,

      А Чреву надо чтобы было тесно…

      Лишь огоньку необходима одинокость,

      Он светит и молчит весь Карадаг,

      Уважая Его жизненную стойкость

      Перед грустным снисхождением во мрак…

      Под сладостною тенью Карадага

      Ню просто уморительно смешна, —

      Испив винца, объевшись винограда,

      Она как чертик сладенький пьяна…

      Ее не надо раздевать – она такая —

      Кроме бусинок на ней нет ничего, —

      Краса одна безумно колдовская

      Раскрыла в полдень Естество…

      И я с готовностью в Нее ворвался,

      Когда желанная моя уже спала,

      Вдруг под Пилою крик Ее раздался, —

      Ну, офигеть! Вот это Да!

      Так Ню сквозь сон смеялась удивленно

      Всего лишь миг, как тут же понеслась

      Как лошадь вскачь, так страстно возбужденно,

      Показывая бешеную Власть…

      Над истомившейся Душой моею,

      Спасибо Ню за божью Благодать,

      За все,