Страж морского принца. Дана Арнаутова

в городе куда теплее, чем в окружающем море. Даже глубинные боги любят Акаланте.

      – Плыви во дворец, – бросил Алестар терпеливо ожидающему Дару. – Скажи отцу, что я прошу о встрече.

      – С вашего милостивого разрешения, я пошлю кого-нибудь, – бесстрастно отозвался телохранитель.

      – Я дома, – процедил Алестар. – Что со мной может случиться?

      Ответом было молчание. Да чтоб вас всех! Зло хлестнув салту, он рванул к дворцу, не заботясь, поспевают ли за ним стражи. Есть и спать под охраной, охотиться под охраной, по улицам родного города плавать тоже с охраной. Даже когда он у наложницы, эти двое торчат за дверью. Хорошо, не глазеют в самой комнате, а то с них бы сталось! Хотя на то, как он раскладывал двуногую, еще как любовались. Впрочем, вряд ли им понравилось. А ведь Алестар еще и потому придумал такое – хотел подразнить стражников, навязанных отцом. Только никто из них даже не шевельнулся. Рыбья кровь! Стоило отдать им девку с земли, да только Алестар был уверен, что откажутся. Не впрямую, конечно, отговорятся, как обычно. Скажут, что долг стража не позволяет отвлекаться.

      Алестар вспомнил непроницаемые поначалу темные пятна глаз, и как потом эти глаза кипели яростью и стыдом. Дивное развлечение вышло! Мять горячее непокорное тело, гладить шелковистую кожу, такую непривычно-темную… А потом ворваться во влажную тугую глубину, так, словно всаживаешь клинок во врага, ловить сдавленный стон и трепыханье тела… Все-таки она была красива, эта двуногая. По-своему, конечно, как бывает красива домашняя зверюшка. Приручить бы такую… Заставить выпрашивать еду, брать ее губами с ладони, а потом укладываться и раздвигать ноги, подставляясь хозяину. И брать, долго и сладко, наслаждаясь болью и беспомощностью…

      Алестар соскочил с седла у самого входа во дворец, бросил поводья подплывшему слуге. Не глядя на поспешно уводимого салту, толкнул дверь. И почти успокоился, чувствуя, как величие и красота дворца привычно гонят тревогу и раздражение из мыслей. Фрески, выложенные перламутром, жемчугом и кусочками смальты, переливались в воде, как драгоценности из сокровищницы. Иреназе, изображенные на них, охотились, сражались, тешились на ложе и играли с детьми. Их глаза будто провожали Алестара, стремительнее обычного плывущего по коридору. Мозаичные полы, высокие мраморные потолки, бесконечные коридоры… Кое-где фрески казались более светлыми, и Алестар знал, что там, на месте искусно вделанных заплат, когда-то были изображения двуногих. Что ж, хорошо, что даже их вид не оскорбляет взгляд обитателей дворца.

      А вот от пары-тройки живых двуногих он бы все же не отказался. Почему отец никогда не разрешал ему завести наложницу из верхнего мира? Хотя бы одну…

      Дверь в отцовские покои оказалась перед ним, прервав размышления. Алестар постучал тяжелым придверным молотком, оповещая о прибытии. Потом толкнул дверную плиту,