Скороговорки медленных раздумий. Птичник крысолова. Книга тридцать шестая. 50 стихотворений.. Валерий Дудаков

А., 2022

      Тебе в 74

      Семьдесят четыре, вместе одиннадцать,

      Сложишь – в лото «барабанные палочки»,

      Будто годы спешат и толкают в спину,

      Здесь и печки тебе, и лавочки.

      Из-под них не метут веник, швабры и прочее,

      По углам тоска свернулась комочком,

      И ворчит, и канючит, и денно и нощно,

      Потому и не сплю, с боку на бок ворочаюсь.

      А давай-ка пошире раскроем окна,

      Занавески откинем, пусть солнце ворвётся,

      Ты увидишь – тоска заскулит и смолкнет,

      А кто в это поверит, тот верой спасётся.

      Лунная сказочка

      (внукам и внучкам)

      В тьму месяц закрался ночью,

      Как кошка прыжком на крышу,

      Свернулась она комочком,

      Да кто здесь её услышит.

      А месяц бледен от страха,

      Что вором в чужой квартире,

      И будет охать и ахать,

      Один он в пустынном мире.

      Отчаялся, сник и точка,

      Ему в облаках бы скрыться,

      Не светятся звёзд комочки,

      Сколь темень та будет длиться.

      А ночь его ждёт и нежит,

      По лунной бежит тропинке,

      Он вспыхнет румянцем свежим

      Растаяв в рассветной дымке.

      Кузьминское кладбище

      Выдержав все приличья,

      Близится эта встреча,

      Прожитых лет табличка

      Давит и грудь и плечи.

      Как неуёмный странник,

      Рушу, что сам построил,

      Знать бы о том заранее

      Кто нам глаза закроет.

      Урны, могилы, склепы

      Тех, кто почил, скрывают,

      Тёмной ограды скрепы

      Их от нас охраняют.

      В зелени спят Кузьминки,

      Тишь на исходе лета,

      Тесные две могилки,

      Места на надпись нету.

      Там мать, отец и тётка,

      Бабушка, младший братик,

      Дятел долбит чечёткой,

      Дни Христа ради тратя.

      Здесь упокоюсь в бозе,

      В древности так сказалось,

      Строго с меня Он спросит,

      Там, где конец – начало.

      Покрывало дней

      Мне утренняя в радость тишина,

      В сугробах снег, огней фонарных нитка,

      За Раменкой притихшие дома

      От снов никак не могут пробудиться.

      Встаю я до рассвета в шесть утра,

      Вот, скажут, рано, мне ж не много и не мало,

      Так каждый день «сегодня» со «вчера»

      Сшивается лоскутным одеялом.

      И слово есть такое: пестрорядь,

      Мелькают годы, где-то рядом старость,

      Всё в суете, а обернёшься – глядь,

      Дней лоскутки, что нам сшивать досталось.

      Одни, как сон, вобрали неба синь,

      Другие праздничны, нарядны яркой краской,

      А третьи блёклы, впрочем, не с кого спросить,

      Не расцветили их и тратим понапрасну.

      Но, видно, нам степенность не дана,

      И суета чертою жизни стала,

      Жаль не живём мы в эти времена,

      Когда так бережно сшивали покрывало.

      Что до себя, о том и погрущу,

      Ведь доживать немного лет осталось,

      И думать повседневно не хочу,

      Когда укроет жизнь лоскутным одеялом.

      Более о паскудстве, чем об искусстве

      (о Вальке Воробьеве)

      Он «Враг народа» и «Левак»,

      И «Графоман», но не дурак,

      В писаниях «нечестных правил»

      Художник злобный след оставил.

      Его мы многие познали,

      Присвоил славу он Вазари,

      Но только с жаром, пылом, страстью,

      Не избежав дурной напасти,

      Впадая в ложь, хулу, паскудство

      «Другое» описал «искусство»,

      Склоняя всех и так и сяк,

      Слепил друзей ареопаг,

      При этом, прямо или вскользь,

      К их славе грязи кинуть кость.

      Не станем мы на то сердиться,

      Кому от зависти не спится

      В своих стенаньях бесполезных

      Страдать