Под крылом дракона. Терри Лу

p>© ООО «Издательство АСТ»

      Часть 1

      Глава 1,

      В которой я встречаю чудовище

      Дайте мне посмотреть в бессовестные глаза человека, смеющего утверждать, что болеть – это неприятно.

      Разумеется, речь идет не о свинке или чесотке. Ходить с лицом, похожим на разваренную фасолину, или беспрестанно скрестись во всех местах – то еще удовольствие.

      Но что может быть чудесней, чем легкая простуда? Когда градусник показывает не больше тридцати семи и ничто не тревожит, кроме слегка саднящего горла. И все равно бабушка, квохча, как наседка, носится вокруг тебя с грелками и всевозможными чаями, а мама строго так говорит: «Сегодня ты никуда не пойдешь!» – будто это может тебя расстроить.

      А потом ты весь день валяешься в кровати, ешь всякие вкусности, вроде домашнего пирога с капустой и открытого (специально ради тебя!) малинового варенья, играешь в приставку и время от времени с сочувствием и самую малость злорадством вспоминаешь об одноклассниках. Ведь наверняка прямо сейчас, в эту блаженную минуту, когда ты эффектным ударом разделываешься с монстром, бедолаги вынуждены писать контрольную по алгебре или, того хуже, лабораторную по химии…

      Одним словом, лепота!

      Увы, с моим здоровьем тибетского монаха о таком счастье приходилось только мечтать. И мама, и бабушка давно просекли все махинации с градусником (ну ладно, признайтесь, кто из вас не нагревал его, растирая об одеяло?) и любые попытки саботажа рубили на корню.

      Так что сегодня, сидя на большой перемене в школьной столовой, я могла лишь предаваться бесплодным мечтам, попутно размышляя над очередным жизненным парадоксом, обнаруженным совсем недавно и терзающим мой ум вот уже несколько минут…

* * *

      «Чем больше сыра, тем больше дырок».

      Утверждение, с какой стороны ни посмотри, верное. Можно сказать, аксиома.

      Я повертела бутерброд в руках. Сыр по краям слегка оплавился и покрылся капельками жира.

      Но ведь чем больше дырок, тем меньше сыра?

      Тоже не поспоришь.

      Нахмурившись, я почесала кончик носа.

      Значит, получается, чем больше сыра – тем меньше сыра?

      – Эй, ты заснула?

      Кто-то больно пихнул меня в плечо. Этим зловредным «кто-то» был не кто иной, как мой друг – здоровый не по годам детина с соломенными волосами и нездешним именем Джастин.

      – Все ясно! – сказала я, пихая друга в ответ. – Сыр – это фрактал!

      – Что? – вытаращился Джастин.

      – Да так, пустяки, – вздохнула я, откладывая в сторону бутерброд и в очередной раз приходя к выводу, что мир полон удивительных загадок.

      – Не будешь? – оживился друг.

      – Лопай, – милостиво сказала я. – И куда в тебя только лезет…

      Пока Джас с космической скоростью поглощал вожделенное лакомство, я наблюдала за тем, как стайка воробьев дерется за кусок булки, раскрошенной на подоконнике.

      Собственная жизнь представлялась мне унылой и беспросветной.

      Виной тому была не отвратительная погода, уже неделю донимавшая ослепительным солнцем, жарой и невыносимо спертым воздухом. И даже не химия, трепетно ждущая меня на следующем уроке, как толстая дуэнья в кровати с балдахином – своего тощего жиголо. И уж точно никакого греха не водилось за Джастином, чья физиономия сейчас напоминала морду жующего хомяка.

      Жизнь была просто унылой и беспросветной. Безо всяких причин, по определению.

      Вы, наверное, скажете, что депрессия для подростка – это нормально. Тем более если у него тощие коленки, плоская грудь и из всех талантов одно только умение – метко плевать в доску бумажными шариками. Наш школьный психолог придерживается такого же мнения, поэтому вчера мне торжественно были выписаны антидепрессанты. Понятное дело, я к ним и пальцем не притронулась. Всем известно: доверять школьным докторам – все равно что положить голову в пасть аллигатору и попросить не кусаться.

      Откинувшись на спинку стула, Джастин сыто погладил живот.

      – Спасибо, ты спасла меня от голодной смерти, – проникновенно сказал он.

      Так и подмывало съязвить на тему ширины его физиономии и ее потенциального риска треснуть из-за чрезмерного «голодания», но я сдержалась.

      В нашу школу Джас перевелся относительно недавно – несколько месяцев назад. Всю сознательную жизнь он провел в Америке (хотя русскоязычные родители вложили в его непутевую голову неплохое знание языка), поэтому был счастливым обладателем звучного имени и совершенно неадекватного для российских школьников поведения. Чем отвратил от себя почти всех одноклассников, за исключением меня и горстки флегматичных ботаников.

      Впрочем, я всегда славилась эксцентричностью в выборе друзей.

      Взять хотя бы Пашку Красавина, который имел обыкновение на переменах вести раскопки в собственных ушах и утверждал, что еще в детстве пришельцы вмонтировали ему в голову нанороботов, поэтому его