Взрослые сказки. Александра Тальвирская

купить.

      А лучше дай-ка мне десяток,

      чтоб не случился недостаток:

      совсем разрушилась кровать, -

      не на полу же ночевать».

      А та, радушие храня:

      «Откуда гвозди у меня?

      Ох, Молоток, какой ты странный,

      ведь я по части деревянной.

      И есть ещё один момент:

      я не ударный инструмент.

      Какой ты всё же несмышленый, -

      тот покраснел, как рак варёный, -

      задаром время не тяни,

      иди к Отвёртке загляни.

      На третьей полке та живёт, -

      отсюда вниз один пролёт, -

      тебе шурупов выдаст груду,

      они гвоздей надёжней будут.

      И муж её с тобой пойдёт,

      куда укажешь, завернёт.

      Кровать как новенькая станет.

      Скажи Кувалде: пусть заглянет:

      рецепт, морковных, дам котлет,

      для похуденья лучше нет.

      А мне, сосед, за мой совет

      купи коробочку конфет, -

      Стамеска дверь за ним закрыла,

      как собачонка, заскулила: -

      Ведь мне уж за…; – а мужа нет!

      Где чудный свадебный букет?

      Я, что ни день, опять с обновкой,

      жилплощадь с новой обстановкой,

      стройна, блестяща и умна,

      а никому-то не нужна! -

      глотая слёзы, просидела

      пока в окошке не стемнело.

      И тут раздался в дверь звонок: -

      А вдруг вернулся Оселок[1],

      с такими синими глазами,

      в руках с шампанским и цветами!

      Ведь так красавец обожал,

      прошло полгода, и бежал», -

      не чуя ног, к дверям рванула,

      открывши, горестно вздохнула.

      Надежда рухнула на пол,

      в глазах жестокий пересол:

      там, улыбаясь пухлым ртом,

      в руках со сдобным пирогом,

      не Оселок стоит с букетом, -

      пришла Кувалда за рецептом:

      «Привет, подружка, боже мой,

      никак ты плачешь? Что с тобой?»

      Стамеска ей на грудь упала,

      дрожа, как лист, запричитала

      и, не спросивши про кровать,

      ей стала душу изливать:

      «Отвёрткин муж Шуруповёрт

      ей ножки моет – воду пьёт:

      Пила, бывает, так серчает, -

      Напильник в ней души не чает;

      вот ты – толста и тяжела,

      а мужа всё-таки нашла;

      и Наковальня неподъёмна,

      а Молот в рот глядит ей томно;

      тоща Линейка, просто страх!

      а Циркуль носит на руках.

      В чулане нашем только я

      без пары женщина ничья.

      «У всех давно мужья и детки,

      а у меня – для сна таблетки.

      Ни дня без дела не сижу,

      так за собой всегда слежу

      и так забочусь неустанно:

      с утра с душистой мятой ванна

      и с маслом, розовым, массаж,

      потом: причёска, макияж…

      Салатик съем и побегу.

      И в зной, и в слякоть, и в пургу

      по бутикам полдня мотаюсь,

      так устаю, что вся шатаюсь,

      чтоб модный выискать прикид;

      а мужа нет! Душа болит.

      Бабьё завидует фигуре

      и ноготочкам в маникюре, -

      никто не валится к ногам;

      ну что им надо, мужикам?!»

      Кувалда ей: «Что слёзы льёшь?

      Кода ж ты всё-таки поймёшь,

      что им нужна жена-соратник.

      Пускай на ней сермяжный ватник,

      пускай собой нехороша, -

      у мужиков поёт душа,

      когда дом пахнет пирогами,

      а не французскими духами,

      когда в дому: уют, покой,

      жена с ласкающей рукой.

      Для счастья, – ты уж мне поверь, -

      всегда открыта настежь дверь, -

      Стамеску нежно обнимая,

      Кувалда шепчет утешая: -

      Я научу печь пирожки;

      ты состриги-ка ноготки,

      купи халат, простой, удобный,

      набор кастрюль и фартук модный,

      и не забудь про пылесос:

      уборка – значимый вопрос.

      Реветь, подружка, погоди,

      уйми

1

Оселок – мелкозернистый образивный инструмент в форме бруска, применяемый для доводки лезвий режущих инструментов.