Отпуск на двоих. Эмили Генри

с нескрываемым презрением.

      Я закатила глаза:

      – Да ты что? И тебя оторвали от любимой кошки? Без всякого веского повода – просто чтобы радоваться жизни и веселиться?! Ты вообще уверен, что этот человек – твой друг?

      – С каждой секундой уверен в этом все меньше, – ответил он, даже не удостоив меня взглядом.

      Работать с таким кадром непросто, но я сдаваться не собиралась.

      – Итак, – напирала я. – И что собой представляет этот друг? Он умный? Сексуальный? Обеспеченный?

      – Низенький, – ответил молодой человек, не отвлекаясь от чтения. – Громкий. Заткнуть его просто невозможно. Вечно ставит пятна на одежду – причем и на свою, и на мою. У него ужасный вкус, и он плачет, когда на экране крутят рекламу общественного колледжа – знаешь, типа той, где мать-одиночка допоздна сидит за компьютером, а потом засыпает прямо на клавиатуре, и ее сын накидывает ей на плечи плед и улыбается, потому что ужасно ею гордится? Так, что же еще… Ах да. Моя подруга просто без ума от дерьмовых баров, пропахших сальмонеллой. Да я тут даже бутылочное пиво боюсь пить – ты вообще видела, какие в интернете отзывы об этом месте?

      – Ты что, издеваешься? – спросила я, скрестив руки на груди.

      – Ну, – ответил он, – ты права, сальмонелла ничем не пахнет. Но да, Поппи, ты действительно низкая.

      – Алекс! – Я стукнула его по плечу, выходя из образа. – Я тебе вообще-то помочь пытаюсь!

      Он потер руку.

      – И как же ты пытаешься мне помочь?

      – Слушай, я понимаю, что Сара разбила тебе сердце, но пора уже с этим кончать. Когда к тебе подходит горячая девчонка, последнее, о чем ты должен рассказывать, – это о своих созависимых отношениях с этой сволочной кошкой!

      – Во-первых, Фланнери О’Коннор не сволочная, – поправил Алекс. – Она застенчивая.

      – Она – чистое зло.

      – Ты ей просто не нравишься, – настаивал он. – Потому что ты выглядишь как типичная собачница.

      – Я просто пыталась ее погладить! Зачем тебе вообще кошка, которая не любит, чтобы ее гладили?

      – Ей нравятся, когда ее гладят, – ответил Алекс. – Но каждый раз, когда ты ее видишь, глаза у тебя загораются, словно у голодного волка…

      – Вовсе нет.

      – Поппи, – сказал он. – Когда ты видишь что угодно, глаза у тебя загораются, как у голодного волка.

      Как раз в это время бармен наконец-то принес коктейль, который я заказала перед тем как удалиться в туалет.

      – Мисс? – окликнул он меня. – Ваша «Маргарита».

      Запотевший бокал скользнул вдоль по барной стойке, и мое пересохшее горло сжалось от предвкушения. Я тут же подхватила бокал, да так быстро, что изрядное количество текилы выплеснулось через край. Алекс дернул меня за вторую руку сверхъестественно быстрым, тщательно отработанным движением – и только это спасло меня от того, чтобы облиться коктейлем.

      – Видишь? Прямо как голодный волк, – сказал Алекс тихим серьезным голосом. Он всегда говорит именно так – за исключением тех чрезвычайно редких, прямо-таки священных ночей, когда наружу прорывается Чудак Алекс и мне выпадает честь наблюдать, как он валяется на полу в караоке,