Пока едет «Скорая». Рассказы, которые могут спасти вашу жизнь. Андрей Звонков

извлекла из него прибор для измерения артериального давления и на всякий случай спросила:

      – А если там совсем не ПТИ?

      – Вот тогда и сбегаешь за ящиком, квартира на первом этаже. Пошли.

      Мужчина в одних трусах, держась за стенку, открыл им дверь. И так же, кренясь и цепляясь за углы, побрел в комнату, однако на полпути дернулся, проскрипев:

      – Проходите, проходите, – и быстро просеменил в туалет.

      – Какая знакомая картина… – задумчиво проговорила Таня. – Где-то я это уже видела…

      – Издеваешься?.. – сказал Ерофеев. – Смотри, обижусь.

      Мужчина вошел в комнату, присел на краешек стула. Таня, пока он снова не убежал, выяснила паспортные данные, а Ерофеев спросил:

      – Ну, и что вы съели?

      – Да глупость какая-то получается, – мужчина скривился от боли в животе. – Мы вообще уехали на дачу и живем там. – Опять спазм скрутил его. – Жена перед отъездом еще сварила щавелевый суп, ну и, зная, что мне придется вернуться, оставила его в холодильнике.

      Мужчина вдруг замолчал, лицо его стало задумчивым, и он произнес:

      – Я сейчас!

      И, вскочив со стула, качнулся и побрел к туалету. Ерофеев несколько секунд слушал плеск и кряхтение, потом, обернувшись к Тане, сказал:

      – Загляни к соседям. Спроси, не выключали ли свет вчера или позавчера.

      Таня ушла.

      – Так вот, – продолжил мужчина, вернувшись в комнату, – я приехал утром. На даче не завтракал – боялся опоздать на электричку, поэтому, само собой, голодный был. В общем, налил я себе миску, разогрел все в микроволнушке и срубал…

      – Съели? – поправил Ерофеев.

      – Ну да. Схомячил, как говорит моя дочка.

      – И когда началось? На вокзале пирожки или шаурму не покупали?

      – Нет, не люблю питаться на ходу. Вот уже часа три как несет, – ответил больной. – Помогайте.

      – Чего уж тут помогать… – сказал Саша. – Собирайтесь, поедем в больницу. Там вас за три дня приведут в полный порядок.

      Мужичок снова сорвался к туалету, но на полпути притормозил и, полуобернувшись, сказал:

      – Не, я в больницу не могу. У меня сегодня вечером очень важная встреча. Я ради нее и приехал!

      Вернулась Таня. Ерофеев вопросительно поднял на нее глаза.

      – Ну что?

      – Было, – слегка запыхавшись, ответила она. – Позавчера с утра, а может быть, и с ночи отключали на весь день и дали только в девять вечера. Часов двенадцать света или все двадцать не было. Тетенька сказала, что утром проснулись, а света нет, и включили уже когда стемнело. У нее тоже что-то там прокисло.

      – Значит, супчик стоял в тепле больше десяти часов. Вполне достаточно. А на вкус он и так кисленький… Вот и не шевельнулось подозрение. Значит, все-таки ПТИ[27]… Что ты думаешь?

      – Я думаю, надо исключить ботулизм, – сказала Таня, – и сальмонеллез.

      – Валяй, – согласился Ерофеев, – исключай. Только ботулизма тут быть не может, а почему?

      Таня сообразила, что малость перестаралась с вероятным диагнозом.

      – Ботулинус растет в бескислородной среде. Он анаэроб[28]. А вдруг больной ел консервы

27

Пищевая токсикоинфекция – отравление токсинами бактерий, выросших в пищевых продуктах.

28

Организм, способный жить, расти и развиваться в бескислородной среде.