Красные и белые. Олег Будницкий

упокоился вечным сном на дне севастопольской бухты. Что случилось с «Императрицей Марией», до сих пор неизвестно. Колчаку приписывают высказывание, будто он как командующий флотом заинтересован в том, чтобы объяснить происшедшее случайным возгоранием пороха, однако сам понимает, что это была диверсия. Однако, судя по обстоятельствам дела, диверсия представляется еще менее вероятной, чем самовозгорание пороха. Скорее всего, причиной катастрофы стала неосторожность членов команды.

      По неписаным правилам чести в таких случаях все высшие чины, начиная с командующего флотом, должны были уйти в отставку, после чего следовало произвести разбирательство. Однако по настоянию военного министра разбирательство отложили до конца войны. Колчак находился в таком взвинченном состоянии, что, дабы его успокоить, лично Николай II и военный министр передали ему через одного из морских офицеров, что они не считают его виновным и полностью ему доверяют.

      К февралю 1917 года Черноморский флот был в отличном состоянии, и Колчак пользовался колоссальным авторитетом. Это был военачальник, который жил у всех на виду, часто выходил в море, прекрасно знал матросов и младших офицеров и вел себя как храбрый и ответственный человек. Правда, человеком он был невыдержанным, нередко «топтал фуражку», иногда в буквальном смысле слова, мог устроить всем чудовищный разнос. Тем не менее в бытность свою командующим флота не подписал ни одного смертного приговора, что было редкостью для действующей армии. Февральскую революцию Колчак, как и многие другие военачальники, встретил если не с восторгом, то с пониманием. Он считал, что революция произошла вследствие неправильного ведения войны прежде всего высшими властями и что теперь ошибки будут исправлены. Собственно, так думало большинство образованного общества. Это был один из важнейших аргументов в объяснении необходимости революции: демократизация России должна была способствовать более эффективному ведению войны. Безумная мысль, что стало понятно довольно скоро.

      У ныне не читаемого у нас замечательного политического писателя Карла Маркса в «Восемнадцатом брюмера Луи Бонапарта» есть такая мысль: «Если вы на вершине государства играете на скрипке, то можете ли вы удивляться, что стоящие внизу пляшут?» Очень точно сказано! Некоторые российские политики были всерьез убеждены, что царский двор и люди, близкие ко двору, связаны с немцами. Шпиономания, охватившая верхи, приняла карикатурно-уродливую форму в «низах». Приведу один трагический эпизод. 4 марта 1917 года на линкоре Черноморского флота «Императрица Екатерина II» началось брожение: матросы требовали убрать офицеров с немецкими фамилиями. В ту же ночь часовой не пустил мичмана Фока в пороховой погреб, подозревая, что тот хочет устроить взрыв с целью отвлечь команду от революционных событий. В ту же ночь мичман Фок застрелился. Так по-своему в «низах» разыгрывалась пьеса, которую поставили наверху. Колчак разъяснил матросам «глупость