Меня больше нет. Инна Разина

общалась. Я так обрадовался, тем более, повод есть.

      – Хорошо, если согласен, буду на «ты», – не стала спорить я, выканье мне самой давно надоело. И добавила: – Так, что там с нашей машиной?

      Насмешливая улыбка сошла с его лица, похоже, валять дурака ему расхотелось.

      – Небольшое взрывное устройство на днище. На нас бы всех хватило, – несколько секунд он рассматривал меня, потом с нажимом произнёс: – Ты знала.

      Я рассмеялась.

      – Ну да, конечно! А ещё я американский шпион.

      – Тогда откуда?

      Прикидывая, что ему рассказать, я задумалась. О договоре с судьбой говорить не собиралась, тогда он точно сдаст меня в психушку. Но как-то объясниться всё же надо. Пришлось остановиться на промежуточном варианте.

      – Я несколько раз была в горах, там без интуиции никуда. Вот и научилась к ней прислушиваться.

      – Когда он влез в дом, тоже была интуиция?

      Я кивнула, Глеб раздумывал над моим ответом и неожиданно поинтересовался:

      – Что ты делала в горах?

      Не собираясь вдаваться в подробности своей жизни, я отмахнулась.

      – Это не очень интересно. Просто по малолетству проверяла свои возможности.

      – Не скажи, ты интересная девушка – мотоцикл, горы, интуиция. Всегда говоришь то, что думаешь. Тебя не пугают покушения. А ещё ты хорошо ставишь на место зарвавшихся мужиков.

      – Ну, покушения всё-таки пугают, жить мне пока не надоело. Отсюда вопрос: что там с твоими поисками? Я устала торчать на этой загородной недвижимости.

      – С поисками негусто и у полиции, и у меня. Киллера мы опять упустили, а с заказчиками совсем глухо. Те двое, к которым я просил тебя вчера присмотреться, были главными подозреваемыми. Они оба боролись за крупный заказ, который в результате получил Дима.

      – И кому он достался после его смерти?

      Мой собеседник мрачно взглянул и ответил:

      – Мне.

      – Понятно. Странно, кто-то так не хочет, чтобы ты всё узнал, что решил убрать тебя самого. Не вижу логики.

      – Какая логика тебе нужна? Он просто боится, что я всё выясню.

      – А ты боишься, раз контракт достался тебе, тебя и обвинят в причастности к убийству?

      Похоже, я попала в точку. Глеб вскочил, от его спокойствия не осталось и следа, глаза метали молнии.

      – Слушай, ты! Димка был моим другом, мы знали друг друга ещё со школы. Я был свидетелем на его свадьбе, а он – на моей. И я найду того, кто это сделал!

      Я встала, собираясь уйти. Ничего нового, всё те же мотивы – месть и честь.

      – Ладно, ладно, я поняла. Ты хочешь отомстить за гибель друга. Это очень благородно!

      Я никогда не верила, что месть может быть благим чувством, видимо, поэтому в моём голосе была издёвка. Но я не учла его состояние. Глеб быстро шагнул ко мне, схватил за плечи, сильно сжав их, тряхнул меня и с яростью произнёс:

      – Да, благородно! А ты просто дура, если над этим смеёшься!

      Он задел рану, и я поморщилась, но продолжала молча смотреть ему