Смерть повара. Виктор Печорин

существами, живущими своей, непохожей на нашу, параллельной жизнью. Они строят дома, добывают пищу, воюют, растят своих детей. Мне нравилось разглядывать этих существ. Одни из них одеты в роскошные одежды, другие производят угрожающее впечатление, неся на себе оборонительные и наступательные орудия: огромные рога, жала, лапы-клещи, мощные челюсти. Я упивался книгой Жан-Анри Фабра с забавным названием «Нравы насекомых» и мечтал посвятить свою жизнь энтомологии – наблюдению за насекомыми.

      Именно эту простую правду я и сказал.

      Не забыть мне выражение лица Деда Мороза в тот момент. Он сглотнул, его глаза округлились, челюсть под накладной бородой отвисла.

      – Кем?

      – Энтомологом.

      Последовала немая сцена.

      Дед Мороз беспомощно смотрел на старшую воспитательницу, та лихорадочно перебирала свой словарный запас, одновременно прикидывая, не прозвучало ли на вверенном ей мероприятии чего-то антисоветского. Некоторые взрослые привстали со своих мест. Картонное солнце вдруг сорвалось вниз, грохот его падения казался оглушительным в наступившей тишине.

      Кто знает, сколько бы еще висела эта неловкая пауза, если бы не звонкий детский голос:

      – Фантомасом! Он хочет быть Фантомасом! – крикнул какой-то мальчик.

      В зале как будто включили внезапно вырубившийся звук. На зрительских скамьях послышалось оживление, какой-то мужик рассмеялся басом, мамаши защебетали, загомонили дети.

      – Тихо, дети, тихо! – засуетилась воспитательница. – Никаким не Фантомасом. Он – наверно – хочет – быть, – продолжила она, неестественно растягивая слова и выразительно глядя на меня, – кем? – космонавтом! Правильно?

      – Правильно, – неуверенно буркнул я.

      Дед Мороз, избегая смотреть в глаза, сунул мне плюшевого мишку и подтолкнул в спину, мол, исчезни. Старшая воспитательница преувеличенно бодро стала строить детей в хоровод. Через несколько минут уже никто не вспоминал о случившемся, будто ничего и не было.

      Праздник шел своим чередом.

      А я вывел для себя первый закон социального поведения: если не хочешь остаться непонятым, говори то, чего от тебя ожидают. Даже если это неправда.

      Показательный полёт

      Приборы в порядке. Высота… Скорость… Что-то там стучит слева. Сердце? Да нет, железо. Не забыть завтра сказать механику, чтобы проверил.

      Голова вспотела под шлемом. Почему здесь не предусмотрена вентиляция? Черт возьми, и так мало волос осталось, это в мои-то годы. Господи, а времени-то сколько! Уже темнеет. Алёнка заждалась. Совсем уже большая, три года. Принесла же нелегкая эту комиссию. Им игрушки, а тут приходится опаздывать на день рождения дочки.

      «Второй, я Седьмой. Слышу вас. Прием…. Вас понял, перехожу к выполнению второго упражнения… До связи».

      Осень уже совсем. Вон как темнеть рано стало. Ну вот, совсем немного осталось. Завтра сдам машину стажёру, и привет. Пусть теперь он её моет, салага.

      Что-то