Сто полей. Юлия Латынина

метров. Под крылом ракетоплана мелькнул и пропал ночной город. Паучьи ножки улиц сбегались к пристани и площади. «Экий космодром для народных собраний», – подумал Ванвейлен.

      В темном лесу мелькнула одна плешь, другая. Ракетоплан цеплялся брюхом за деревья. «Сейчас или никогда», – подумал Ванвейлен, аккуратно управляясь с приборами.

      Дрожь прошла по кораблю, датчики нехорошо проорали и смолкли. Что-то ухало и ворочалось в системе охлаждения, едкий дым пополз было из-под панелей, но сгинул в вентиляционных шахтах.

      Капсула сидела посреди проплешины в темном лесу и тихо шипела.

      Ванвейлен повернулся к Бредшо и тоном, не предвещавшим ничего хорошего, осведомился:

      – Ну, что у вас там было? Плазменные гранаты?

      Бредшо виновато мигал.

      – Ясное дело, – сказал кто-то из экипажа, – гремучка у него в контейнерах, вот он и испугался.

      – Геофизики, – процедил Ванвейлен, – чтоб вас с вашей борьбой за демократию… Всю галактику засморкали.

      – А вас это не касается, – огрызнулся Бредшо, – вас нагрузили, вы и везите.

      – Меня это очень касается, – возразил Ванвейлен, – потому что импорт бурового оборудования стоит одну цену, а импорт демократии стоит совсем другую цену.

      – А они экономят, – сказал кто-то. – Им Совет Федерации снизил ассигнования на зарубежную демократию.

      Бредшо, из-за кожуха накопителя, виновато блестел глазами.

      – Это была ракетная атака, – сказал он, – боеголовки типа «Фавилла». Если бы они попали в корабль, от нас бы даже соплей не осталось.

      Ванвейлен изумился. Это же надо, – спутать искровые боеголовки с радужными воронками мезонных бомб! Ну и слюнявых же специалистов готовят они на наши налоги!

      – Не попали же, – сказал Ванвейлен, и ткнул пальцем в оранжевый индикатор слева от бокового экрана. Индикатор, указывавший на состояние грузовых отсеков, мирно помаргивал, как бы удивляясь: «И чего вы меня оставили?»

      – Точно не попали?

      – Точно, – рассердился Ванвейлен, – и теперь, пожалуйста, корабль там, а мы тут. Две тысячи километров, и еще триста.

      – Можно добраться, – неуверенно сказал Бредшо.

      – Ага. Вот только местной валюты нет, заказать билеты на ближайший авиарейс.

      – Это была не ракетная атака, – сказал Нишанов, – это была магнитная ловушка. Я однажды возил контрабанду на Геру и попал в точно такую, – если корабль не имеет опознавательного сигнала, его тащит вниз…

      – Ребята, вы что, взбесились, – сказал бортинженер. – Это был лазер. Экран же был весь серебряный.

      Ванвейлен почувствовал некоторую дрожь в руках. Радужные воронки еще стояли у него в глазах. Радужные воронки бывают только у мезонных ракет, взрывающихся в атмосфере, типа «агаты», под которую он попался под «Вегой-20».

      – Есть еще мнения? – осведомился Ванвейлен. – Вы что видели, Стас?

      У Стаса Стависски глаза были виноватые и странные.

      – Я, – откашлялся он, –