Они делали плохие вещи. Лорен А. Форри

загибала уголки страниц, – заметил он.

      – Да, возможно.

      При таком освещении Лорна выглядела моложе, волосы ее были все так же подстрижены, как будто это был шлем, защищавший ее от целого мира. Но он не мог представить ее той девушкой, которой она когда-то была. Как будто перед ним была фотография, поврежденная временем. Годы нанесли слишком много шрамов. Но, в конце концов, он видел то же самое, когда смотрелся в зеркало.

      – Холлис, как ты думаешь, мы заслужили это?

      Как полицейский, он привык, что ему задают такие вопросы. Но не Лорна. У Лорны всегда были ответы, правильные или нет. Но не вопросы.

      – Я думаю, мы были молоды и глупы. Худший вид глупости. И если бы я мог, я бы вернулся и изменил прошлое.

      – Но ты не можешь.

      – Да. Не могу, – отозвался он. – Так что, может быть, все плохое, что случилось с нами с тех пор, – это своего рода кармическое возмездие.

      – А может быть, мы просто очень хорошо умеем делать плохие вещи.

      Из последних страниц книги Лорна вытащила сложенные листочки. Сейчас они были без конверта, но он понял, что это.

      – Ты расскажешь мне про свои, а я тебе – про свои.

      Она протянула ему листы, но Холлис не взял.

      – Секреты. Именно они привели нас к этой беде, – сказала Лорна. – Секреты только усугубят ситуацию. Чем больше света мы прольем на самих себя, на все, тем меньше у него будет власти над нами. У этого человека, кем бы он ни был.

      – Список людей, которые знали, что Каллум писал письма по случаю Счастливой среды, очень короток, – заметил он.

      – И еще короче список тех, кто знает, что на самом деле произошло той ночью. Я доверяла тебе тогда, Холлис. И знаешь, ничего не изменилось.

      Она бросила сложенные листы на стойку бара.

      – Я переспала кое с кем из поступающих в университет. Так утверждается. Из тех, кого я принимала.

      – Тот, с кем ты переспала, уже достиг возраста согласия?

      – Да. Только не достиг, а достигла. – Лорна сделала глоток. – И такие вещи не одобряются. Но я этого не делала. Мы, возможно, немного пофлиртовали, но далеко не заходили. Тем не менее ее отец преследует меня уже не один месяц. Считает, что я, по его словам, испортила ее сексуальную ориентацию. Кто-то, должно быть, заплатил или надавил на нее, чтобы она сказала, что между нами все произошло. Такой предлог их устроит. Понимаешь, новая администрация выискивает причину, чтобы избавиться от меня. Наверное, мне по-прежнему не удается находить общий язык с людьми.

      Холлис, не читая, отодвинул бумаги. Лорна снова засунула их в книгу, и тогда он торопливо, пока не передумал, выложил то, что хотел сказать.

      – Я подбросил улики подозреваемому, чтобы у меня были веские основания для обыска его машины.

      – Предположительно?

      В ответ Холлис отхлебнул из стакана.

      – Оно того стоило?

      – Это спасло жизнь.

      – Ну, по крайней мере, твой поступок можно считать благородным. А я тут выступаю просто как озабоченная лесбиянка.

      Юмор не соответствовал ситуации, и Лорна это знала.

      – Прости.