Ромул. Михаил Бондаренко

тою порой погнал Юпитера отпрыск

      Сытое стадо свое, чтобы дальше в дорогу пуститься.

      Тут замычали быки, огласив призывом протяжным

      Рощи окрест, и с холмов побрели они с жалобным ревом.

      Голос в ответ подала из пещеры глубокой корова,

      Сделав напрасными вмиг сторожившего Кака надежды.

      Гневом вспыхнул Алкид, разлилась от обиды по жилам

      Черная желчь; узловатую он хватает дубину,

      Мчится по склонам крутым к поднебесной горной вершине.

      Тут-то впервые мы все увидали испуганным Кака:

      Бросился тотчас бежать в испуге он прямо к пещере,

      Эвра быстрей полетел, словно выросли крылья от страха.

      Цепи железные он оборвал, на которых над входом

      Камень тяжелый висел, прилаженный отчим искусством,

      Глыбою дверь завалил и в пещере заперся прочно.

      Но приближался уже, скрежеща зубами свирепо,

      Славный тиринфский герой и рыскал яростным взором

      В поисках входа везде. Обежал он, гневом пылая,

      Трижды весь Авентин, понапрасну трижды пытался

      Камень-затвор отвалить и садился трижды, усталый.

      Глыба кремня на хребте над пещерой Кака стояла,

      Между утесов крутых выдаваясь острой вершиной;

      Там, как в удобном дому, гнездились гнусные птицы.

      Влево клонилась она, над рекой нависая высоко, —

      Справа налег Геркулес и скалу расшатал, обрывая

      Корни в недрах горы, и, со склона обрушившись, глыба

      Пала; паденье ее отдалось словно громом в эфире,

      Дрогнули берег и дол, и поток отхлынул в испуге.

      Кака подземный чертог открылся взору Алкида,

      Новый провал обнажил глубины темной пещеры, —

      Так разверзает порой напор неведомой силы

      Пропасть в толще земной, и богам ненавистное царство

      Взору является вдруг в глубине зияющей бездны,

      И от проникших лучей трепещут бледные маны.

      Вор, застигнут врасплох внезапно хлынувшим светом,

      Заперт в полой скале, метался с воем истошным;

      Стрелами сверху его осыпал Геркулес и любое

      В ход оружье пускал – и огромные камни, и сучья.

      Видит Как, что ему от погибели некуда скрыться;

      Начал он дым изрыгать из пасти, – дивное дело! —

      Все свое логово мглой непроглядной наполнил поспешно.

      Зренья героя лишив, сгустилась под сводом пещеры

      Дымная тьма – лишь порой прорезал ее пламени отблеск.

      Тут не стерпел Геркулес и в провал, огнем полыхавший,

      Прыгнул стремглав – туда, где сильней колыхался волнами

      Дым, где черный туман по пещере бурно клубился.

      Кака во тьме он настиг, изрыгавшего дым бесполезный,

      Крепко руками обвил, и прижал, и сдавил его, так что

      Вылезли тотчас глаза, пересохло бескровное горло.

      Двери сорвав, отворил Геркулес пещеру злодея,

      Небо увидело вновь похищенный скот (отпирался

      Вор понапрасну) и труп безобразный, который Алкидом

      За ноги вытащен был. А мы, наглядеться не в силах,

      Страшным