Пестрые дни Тальи Мирей. История 2. Екатерина Бердичева

чками поздних соцветий, прошлым утром покрылась белым инеем и сразу приникла к земле. Серые тучи, среди которых не было ни одного ясного окошка, перевалив недалекий горный хребет, бросали в город Темной Воды колкую морось и только потом продолжали свое движение к югу, чтобы в конце декады рассеяться над долиной Волков легкими дождиками, тающими в закатных лучах яркой радугой…

      К началу занятий теперь приходилось вставать затемно. Зевая, я зажигала светцы, отдергивала на заплаканном окне занавеску и с тоской вспоминала родной городок. С наступлением осени его неспешная жизнь наполнялась запахами созревшего винограда, невероятно сладких эрминских яблок и молодого вина, именно в эту пору разливаемого по бутылкам. Их нежный вкус таял во рту вместе с остатками сна и крупицами зубного порошка, насыпанного мной на щетку. Поплескав в лицо прохладной водой, я все-таки открывала глаза, вместе с платьем натягивала на лицо улыбку и отправлялась в дортуар к моим второгодкам, где, придав ускорение проспавшим, собирала класс сначала на гимнастику, потом – на завтрак. Воспитание детей – дело непростое, и мы с подругой Вайтой отдавались этому процессу со всем пылом души, однажды выбравшей профессию педагога.

      Директор гимназии госпожа Вейдо после несчастного случая, произошедшего в конце учебного года с одной из воспитанниц, думала, что после каникул наши коридоры опустеют. Толков, связанных со смертью Райлы Войреня, ходило много, а коллеги из других учебных заведений лишь подогревали гулявшие по городу сплетни. Хорошо, что удалось сохранить в тайне убийство госпожи Кошии… Но так как эта дама была одинокой, госпожа Вейдо задним числом подписала приказ об увольнении, а некий чин в префектуре состряпал документ, подтверждающий ее перевод в школу другой долины. Чует мое сердце, без вмешательства известной полицейской персоны, опекающей нашу директрису, такого соглашения достичь бы не удалось. Мать замешанного в неблаговидном деянии господина Туйвэ, не желая быть изгнанной из храмовой общины, глухо молчала. Что стало с бывшим учителем рисования, я не знаю. Но на волне этой скандальной истории к нашей гимназии вдруг вспыхнул небывалый интерес. Девочек к нам везли теперь не только из столицы, но также из окрестных городков. Когда набралось двадцать человек сверх лимита, директриса объявила об окончании приема. И ни один из родственников, как это бывало раньше, не попросил об отсрочке полугодового платежа. Среди новеньких оказалось несколько настоящих умниц, заниматься с которыми стало истинным удовольствием.

      Азы биологии и ботанику вместо госпожи Кошии начал преподавать неженатый симпатичный мужчина лет тридцати с небольшим. Выглядел он потрясающе, и наши незамужние учительницы вместе с некоторыми из выпускниц с головой погрузились в увлекательную игру «соблазни его первой». Но господин Шайн Ниеминя упорно не замечал ни вздохов, ни улыбок. И лишь в тот момент, когда он думал, что рядом никого нет, я видела, как он смеется. А должность учителя изобразительного искусства заняла выпускница местного университета. Ее работы, которые после госпожи Вейдо просмотрели мы все, показались мне весьма техничными и естественными. Поползновений на гениальность с авангардными заморочками в них не было, поэтому директриса сразу закрыла вакансию и выделила девушке комнату в учительском общежитии. Госпожа Лайна Юха общительностью не отличалась, поэтому Вайта, вначале загоревшись идеей из нашей дружной пары сделать трио, нехотя от художницы отступила и вновь начала донимать своей опекой меня, в свободное от занятий время наглаживая форменные воротнички или в очередной раз перевешивая в шкафу платья. Между делом она старалась напомнить о том, что свидания с обещанным мной неотразимым парнем так и не случилось. Тогда я вздыхала и смотрела в сторону забрызганного дождем окна.

      Ну да, наши планы провести день в городском парке рядом с загадочным озером под давлением непогоды и бесконечной занятости были отложены на неопределенное время. Вайта дулась, а я все-таки иногда с моими друзьями встречалась. Только происходило это мимоходом и в те моменты, когда я приносила господину Сурвею очередной креативный проект по привлечению посетителей или получала после его реализации деньги. Парни теперь работали во вторую смену. Гостей ненастными осенними вечерами в ресторане было много, поэтому ничего, кроме дружеских кивков, мы позволить себе не могли. Однажды, расписываясь за очередную сумму в ведомости, я от нечего делать, лишь бы что-то сказать, поинтересовалась у господина Сурвея причиной, заставившей его перевести парней на самое загруженное время.

      – Неужели по требованию клиентов? – усмехнулась я, выводя в нужной графе свое имя.

      – Так всё, – ответил он, по второму кругу пересчитывая тонюсенькую стопку серебряных монет, полагавшихся за мои труды, – осенние каникулы закончились.

      – Что? – По столу подвинув мелочь к себе, я начала укладывать ее в кошелек. – Какие каникулы?

      – Университетские. – Тролль поднял голову и, сверкнув бриллиантовыми запонками, откинул рукой опустившиеся на лоб волосы. – Разве не знаешь, что официантами я беру только студентов?

      – Э? – Я вытаращила глаза. – Они… учатся? В университете? А на кого?

      – Вот же дотошная девушка! – Ресторатор поморщился. –