Ходячие мертвецы. Дорога в Вудбери. Джей Бонансинга

химическом уровне: Лилли чувствовала, что между ними словно встал непреодолимый языковой барьер. У Меган не было ни амбиций, ни стремлений, ни целей, и она совершенно не переживала из-за этого. Но Лилли по-прежнему лелеяла свои мечты – мечты, возможно, мертворожденные, но все же реальные. Втайне она хотела отправиться в Нью-Йорк, или запустить свой веб-сайт, или вернуться в приемную Майкла Найта и сказать той секретарше: «Ой, извините, мне пришлось отойти на полтора года…»

      Отец Лилли – учитель математики на пенсии и вдовец Эверетт Рэй Коул – всегда поддерживал свою дочь. Эверетт был добрым и спокойным человеком. В середине девяностых, когда его жена умерла от долго прогрессировавшего рака груди, он взял на себя все заботы по воспитанию единственной дочери. Он понимал, что ей хотелось от жизни большего, но знал при этом, что она нуждалась в безусловной любви, нуждалась в семье, нуждалась в доме. У нее же был только Эверетт. И все это сделало события последних месяцев настоящим адом для Лилли.

      Первое нашествие ходячих здорово ударило по северной части округа Кобб. Они пришли из рабочих зон, из индустриальных парков к северу от лесов Кеннесо и стали распространять свою заразу, подобно тому, как по организму расползаются раковые клетки. Эверетт решил взять Лилли и уехать из города на их побитом фургоне «Фольксваген», и они успели добраться до самого шоссе US 41, пока не попали в аварию. В миле к югу оттуда они наткнулись на городской автобус, который ездил по маленьким улочкам и подбирал всех выживших, и почти успели запрыгнуть в него. Образ отца, который толкнул ее в дверь автобуса, когда к ним приближались зомби, до сих пор преследовал Лилли в ее снах.

      Отец спас ей жизнь. В последнюю секунду он захлопнул входную дверь и отступил на тротуар, уже удерживаемый тремя каннибалами. Автобус тронулся, кровь отца забрызгала стекла, и Лилли кричала, пока не сорвала голос. Затем она впала в какое-то кататоническое состояние, свернулась на сиденье в позу эмбриона и всю дорогу до Атланты смотрела на окровавленную дверь.

      То, что Лилли нашла Меган, было небольшим чудом. Эпидемия тогда уже была в разгаре, но мобильники еще работали, и она сумела договориться с подругой о встрече в окрестностях аэропорта Хартсфилд. Дальше девушки пошли вместе. Они продвигались автостопом на юг и ночевали в покинутых домах, сосредоточившись лишь на выживании. Напряжение между ними росло. Казалось, каждая из них реагировала на ужас и потери по-разному.

      Лилли уходила в себя. Меган же вела себя совершенно иначе: она почти постоянно была под кайфом, без умолку говорила и обхаживала каждого странника, который встречался им на пути.

      В тридцати милях к юго-востоку от Джорджии они наткнулись на караван выживших – три семьи из Лоурен-свилля путешествовали в двух минивэнах. Меган убедила Лилли, что в большой группе было безопаснее, и та согласилась на некоторое время присоединиться к ним. Следующие несколько недель, пока они нарезали зигзаги по фруктовым полям, она держалась особняком, но Меган вскоре положила глаз на одного из мужей. Его звали Чад, и он был этаким