Путь домой идет через болото. Часть 3. Алексей Янкин

      152

      Комната показалась мне, после моих жилищ, в которых я провел последние годы, огромной. Сразу вспомнилось слово – хоромы. Слева от входа массивная русская печь с трубой. В правой стене три застекленных квадратами окошка. Напротив двери, на лавке, за длинным деревянным некрашеным, но начищенным до белизны столом сидит Старец. Седая его борода скрывается где то под столешницей. Длинные прямые, расчесанные на прямой пробор волосы свободно обрамляют худощавое лицо. Руки, сцепленные искореженными старческими пальцами в замок, лежат перед ним на столе. Одет старик в светло-серую холщевую рубаху. Человек этот был хоть и преклонного возраста, однако, судя по тому, как гордо и надменно он держался, вполне еще в силе. Слева от него весь угол комнаты занимает выстроившийся на нескольких полках мерцающий золотом иконостас, пред которым в масляной, изумрудного стекла лампадке горит тоненький фитилек. Стеклышки лампадки разбрасывают зеленые световые зайчики по стенам и полу. Вошедшие со мной дружно перекрестились на иконы. Крестясь, они прикладывали два вытянутых вместе пальца ко лбу, затем низко к самому к животу, к правому плечу и к левому.

      – Развяжьте, детки, ему руки-то. – велел Старец негромко, но таким тоном, ослушаться которого невозможно. Веревки тотчас распутаны. Я вообще уже сообразил, что дед этот пользуется здесь непререкаемым авторитетом. Он не снизошел до того, что бы выскочить вместе со всеми на улицу подивиться на редкое чудо. И никто не попытался зайти вместе с нами внутрь, что бы понаблюдать за дальнейшим развитием событий. Очевидно это даже в голову никому не могло прийти.

      Я растерялся. Надо бы тоже перекреститься. Не то чтобы я возражал против этого, просто не знал, как мне следует сделать это – двумя или тремя перстами. Старец словно впился в меня своими колючими и отнюдь не раскосыми глазками с нависшими над ними белыми кустистыми бровями.

      – Ты что? Нехристь? – спросил он тихо, но отчетливо. Слова вылетали из почти не раскрывающихся тонких губ.

      – Да нет. Крещеный я. – я действительно был крещён в детстве своим дедом в тайне от родителей-партийцев.

      – А, – понял Старец. – Не знаш как крест ложить должно. Ну что ж, и то добро, что не лукавишь. Видно Антихрист не овладел еще твоей душой вконец. Садись. – он кивнул на лавку под окнами.

      Мне казалось, что я где-то уже встречал это лицо, но я никак не мог вспомнить – где именно. Пока до меня не дошло, что в нем много общего с чертами лица Архипа – такой же острый орлиный нос, стальной колючий взгляд, скулы. Только глаза другие, без монголоидного налета. Я сел. Архип и второй сели рядом и, как бы невзначай, с разных сторон, примерно в метре от меня. Они явно еще не знали, дозволено ли будет вообще общаться со мной.

      – Говори, сынок, – почти ласковым, но каким-то безразличным, бесцветным голосом велел Старец, – Как ты попал к нам, откель шёл. Кем раньше был. А уж о твоем будущем мы озаботимся, – с ударением на слове «мы» закончил