Циклоид и шизоид. Лев Шильников

открывать; когда молоко спряталось в коробки, синицы быстро приноровились вскрывать коробки самых замысловатых форм; а когда молоко стали упаковывать в непрозрачные пластиковые емкости – быстро нашли управу и на них. Птицы великолепно поняли, что молоко – штука очень хитрая, умеющая менять обличия и изощренно прятаться. С другой стороны, они, синицы, тоже не лыком шиты: у них всегда достанет изобретательности решить задачу, которая только на первый взгляд кажется неразрешимой. Это пример по-настоящему творческого подхода: отбор изначально предполагал приемы успешной ловли насекомых, но, когда оказалось, что «диапазон приемлемости» можно легко расширить, птицы не преминули этим воспользоваться.

      Ничуть не менее удивительны бобры – одновременно превосходные дровосеки и плотники, землекопы, гидростроители и гидрологи. Умело выявив все наземные и подземные стоки на маленьком лесном ручейке и надежно их перекрыв, как заправские инженеры-гидротехники, бобры создают обширное водное зеркало, питаемое разветвленной сетью искусно оборудованных каналов. Ни сложный рельеф местности, ни песчаный или глинистый грунт не являются помехой для этих впечатляющих гидросооружений. Специалисты, которым довелось познакомиться с планами бобровой мелиорации, в один голос говорят, что в каждом конкретном случае было найдено нетривиальное и оптимальное для данных условий решение, требующее не только немалых знаний (их дает инстинктивная программа), но и глубоких творческих раздумий при поиске оптимального варианта решения среди многих возможных.

      Таким образом, инстинктивная основа поведения животных очень часто настолько поддержана комбинированием, памятью, научением и подражанием, что о слепом следовании примитивной программе говорить не приходится. В естественных условиях интеллект, сознание или разум – называть это можно как угодно – не противостоит инстинкту, а сотрудничает с ним. Это справедливо и в отношении наших далеких предков, которые были не беднее инстинктами, чем любые другие животные. Множество инстинктов, которые унаследовал человек, не только не успели разрушиться, но, более того, они не исчезнут никогда. По одной очень простой причине: потому что они до сих пор нужны, потому что они по-прежнему исправно служат потребностям вида, составляя фундамент новой, рассудочной деятельности. Эта последняя развивалась не на пустом месте, а отталкивалась от врожденных программ.

      Мы привыкли думать, что изготовление каменных орудий – безусловный признак разумности наших очень далеких предков. Классики полагали, что орудийная деятельность – надежный критерий, позволяющий однозначно ответить на этот сакраментальный вопрос. Но жизнь, как это часто бывает, оказалась много сложнее кабинетных схем.

      Прежде всего, орудия орудиям – рознь. Если мы посмотрим на верхнепалеолитические или неолитические каменные изделия – все эти бесчисленные иглы, шильца, скребки и остроконечники, изготовленные с небывалым