Виртуальный свет. Идору. Все вечеринки завтрашнего дня. Уильям Гибсон

Сан-Франциско Коди всегда умеет найти все, что ему нужно, – говорит женщина; в ее голосе какая-то беспросветная усталость, а еще как-то так чувствуется, что все происходящее кажется ей очень забавным. Немка. Да, точно, немецкий акцент.

      – Кто?

      – Наш гостеприимный хозяин.

      Женщина чуть приподнимает брови, но улыбается все так же широко и непринужденно.

      – Я тут, в общем-то, случайно зашла…

      – Если бы я могла сказать такое про себя! – смеется женщина.

      – А что?

      – Тогда бы я могла выйти.

      – А тебе что, здесь не нравится?

      Вблизи чувствовался ее дорогой запах. А как же, наверное, от меня-то воняет, забеспокоилась Шеветта. После целого дня верхом – и ни разу в дýше. Но женщина взяла ее под локоть и отвела в сторону.

      – Так ты не знаешь Коди?

      – Нет.

      Шеветта снова заметила того пьяного, засранца значит, в соседней комнате, где свет все еще горел. Засранец смотрел прямо на нее.

      – И мне, наверное, лучше уйти? Я пойду. О’кей?

      – Да нет, ты что придумала, оставайся. Просто я завидую, что у тебя есть выбор.

      – Ты немка?

      – Падуанка[9].

      Это вроде бы часть того, что было когда-то Италией. Северная вроде бы часть.

      – А кто такой этот Коди?

      – Коди любит вечеринки. Коди любит эту вечеринку. Она продолжается уже несколько лет. Если не здесь, то в Лондоне, Праге, Макао…

      Сквозь толпу движется парень с бокалами на подносе. Он не смотрит ни на Шеветту, ни на никого – из гостиничного, наверное, персонала. Крахмальная рубашка парня утратила все свое великолепие – смята, расстегнута до пупа, выбилась из брюк и болтается сзади, и теперь видно, что сквозь левый его сосок пропущена стальная такая хреновинка вроде маленькой гантели. А крахмальный воротничок, тоже, конечно, расстегнутый, торчит за затылком на манер соскользнувшего нимба. Женщина берет с подноса бокал белого вина и смотрит на Шеветту. Шеветта мотает головой. Кроме бокалов, на подносе есть еще белое блюдце с колесами и вроде бы с закрутками «плясуна».

      Парень подмигнул Шеветте и потащил свой арсенал дальше.

      – Тебе все это странно?

      Женщина выпивает вино и бросает пустой бокал через плечо. Шеветта слышит звон бьющегося стекла.

      – А?

      – Коди с его вечеринкой.

      – Да. Пожалуй. То есть я случайно зашла и…

      – Где ты живешь?

      – На мосту.

      Шеветта ждет реакции.

      Женщина улыбается:

      – Правда? Он выглядит так… таинственно. Я хотела бы туда сходить, но экскурсий таких нет, и, говорят, там опасно…

      – Ничего там опасного, – говорит Шеветта. – Только… – добавляет она после секундного колебания, – не одевайся… ну, вот так – вот и все. И там совсем не опасно, здесь вот, в окрестностях, и то гораздо хуже. – (Перед глазами – эти, вокруг мусорных костерков.) – На Остров Сокровищ, вот туда не надо. И не пытайся дойти до конца, до самого Окленда,

9

Падуания (или Падания) существует уже в наше время. Это – самопровозглашенная республика, состоящая из северных районов Италии. Падуания имеет гимн, герб, знамя и даже выборный парламент. Центральное правительство Италии не обращает внимания на падуанских сепаратистов, все их государственные учреждения не имеют никакой реальной власти.