Мой любимый «нелюбимый» Новый Год. Кейт Крамбл

ла маме на кухне с приготовлением новогодних блюд. Мы нарезали салаты, пекли мясо по-французски. Мама сама испекла шедевральный торт. Елка, как и вся наша московская двухкомнатная квартира была украшена под стать празднику. Но, буквально за шесть часов до того, как пробили куранты, мы с мамой получили удар похлеще, в самое сердце.

      Придя домой, мой отец даже не снял верхнюю одежду. Он отправил меня в свою комнату, желая о чем-то поговорить с мамой наедине. Я решила, что они будут обсуждать, как именно подложить подарок под елку (к тому времени, вера в Деда Мороза ослабевала с каждым годом), и осталась подслушать их разговор, за слегка приоткрытой дверью.

      Папа не стал ходить вокруг да около и выложил маме всю имеющуюся у него информацию:

      – Вера, я ухожу.

      – Куда уходишь? Твоя смена окончена. Неужели ты взялся кого-то заменить на работе?

      Папа работал врачом скорой помощи. Он часто брал подработки, чтоб мы с мамой ни в чем не нуждались. Как оказалось позже, причина была совершенно в другом.

      – Ты не поняла. Я ухожу от тебя.

      Мама присела на стул, выпучила на папу глаза, медленно протирая руки в кухонное полотенце.

      – Сегодня не первое апреля. Не удачная шутка! – Произнесла она, явно будучи ошарашенной.

      – Я не шучу. У меня будет ребенок. Точнее, у нас со Светой, будет ребенок.

      – Света? Это та самая медсестра, которая работала с тобой в смене?

      – Именно.

      Я стояла за дверью и меня охватил дикий ужас. Как так-то? У моего папы скоро будет сын. Я вовсе не была разбалованным ребенком, но мне льстил статус «папиной принцессы», как он часто сам меня называл.

      Я никак не могла понять, неужели еще неродившийся ребенок стал ему дороже меня? Ох, что только не творилось в ту минуту в моей детской голове. Я хотела уйти в свою комнату, ноги резко подкосило, я присела у двери на корточки. Прикрыв лицо руками, я более не видела того, что происходило на кухне, но отчетливо помню каждое произнесенное слово.

      – Знаешь, мог бы сообщить об этом радостном событии завтра, – с болью в голосе произнесла мама.

      – Не мог. Я сейчас подарю Кате подарок и ухожу.

      – Ты уйдешь прямо сейчас?

      – Верно. И прошу тебя, только не устраивай сцен перед ребенком. Это бесполезно. Я уже все для себя решил.

      – Похоже ты и за нас все решил, – тихо шепнула мама, затем добавила, – Не переживай, никаких сцен не будет. Единственное, о чем я тебя попрошу, скажи Катюше, что у тебя смена, а твои вещи я соберу завтра.

      Папа открыл кухонную дверь и обнаружил ревущую меня.

      – Катя, дочка, – начал он, но я оттолкнула его руки от себя и с диким криком: «Не трогай меня!», убежала к себе в комнату.

      Лишь когда отец ушел, маме удалось уговорить меня открыть дверь.

      – Его точно нет в квартире? – уточнила я, высовывая голову из комнаты.

      – Нет. Пойдем смотреть телевизор? – предложила мама.

      – Мам, папа ушел от нас? – интересовалась я, когда мама перебирала пультом каналы.

      – Доченька, мне жаль, что ты стала свидетелем той ситуации на кухне, но ты уже совсем взрослая и должна понимать, папа любит тебя, как и прежде.

      – Тогда почему он ушел? Он любит того ребенка больше, чем меня?

      – Нет, ты здесь не причем.

      Не понимаю, как мама сохраняла спокойствие весь вечер. Мы посмотрели два фильма, накрыли стол и дожидались боя курантов. Она всеми силами старалась исправить мое отвратительнейшее настроение. Я сделала вид, будто все в порядке, чтоб не расстраивать ее. И если при мне она каким-то чудеснейшим образом держалась, то, когда мы разошлись по своим комнатам, я услышала, как она тихо плачет в подушку.

      В эту самую секунду я возненавидела этот день. Дала себе обещание, что более никогда не буду праздновать Новый год. Для меня тридцать первое декабря, стал таким же днем, как любой другой день в году. Последующие несколько лет мама все еще пыталась вернуть в нашу семью дух праздничного настроения, но все было безуспешно. С приходом подросткового возраста пришли и определенные странности моего поведения. В тот момент я полностью не осознавала, какого было маме терпеть меня и все мои капризы. Слава богу этот период продлился не столь долго, а вместе с появлением в нашей семье отчима, появилось и долгожданное мамино спокойствие.

      Она расцвела, словно роза. Стала вновь красиво пахнуть, делать макияж. Мне безумно нравились ее сияющие глаза. Я была безумно благодарна судьбе за то, что она позволила моей маме вновь обрести женское счастье. Правда для себя (еще в ту роковую ночь, когда от нас ушел отец), я решила, что в моей жизни не будет не только Нового года, но и мужчин. Это вовсе не значит, что я не ходила на свидания. Я встречалась с парнями, и жила жизнью обычной девушки, но как только мои отношения переходили в разряд: «я хочу познакомить тебя со своей семьей», то они тут же заканчивались по моей инициативе.

      Мои подруги говорили, что я со странностями, ведь добрая половина из них уже была замужем. А я со страхом