Адриан. Игорь Князький

патрициев, а потом и плебеев, чьи предки или они сами занимали высокие выборные государственные должности[44]. И тут же Светоний справедливо уточняет: «Но стыдиться его государству не пришлось, хотя и считается, что Домициан за свою алчность и жестокость заслуженно понёс кару»[45]. К Домициану мы ещё вернёмся, а пока обратимся к особенностям прихода Флавиев к власти и к тому, что нового привнесло в жизнь Римской империи правление Веспасиана и его сыновей – Тита и Домициана.

      Ко времени самоубийства Нерона, что означало прекращение правления императоров, принадлежащих к династии, именуемой историками Юлии-Клавдии, Веспасиан, немолодой уже человек – на исходе шестого десятка лет, командовал сильной военной группировкой, ведшей войну в мятежной Иудее. Когда началась гражданская война, он не спешил принять в ней участие на чьей-либо стороне, что было мудро. Вскоре он дождался очевидной поддержки самому себе в борьбе за Палатин. Мощнейшая восточная армия – легионы римского Востока – обеспечила ему конечный успех. Теперь надо было его закрепить, дабы не уподобиться цезарям, чьё правление длилось недолгие месяцы – Гальбе, Отону и Вителлию. Веспасиан не мог не сознавать, что он сам и его род во главе Римской империи – явление, явно далёкое от сложившейся традиции нахождения у высшей власти Юлиев-Клавдиев. Их власть для римлян выглядела естественной не в последнюю очередь из-за превеликой знатности её представителей. Август, пусть и из скромных Октавиев родом, но ведь законный наследник божественного Юлия Цезаря. Клавдии – знаменитейший с далёких времён ещё ранней республики род, давший Риму множество достойных, даже великих представителей. Из не столь знатных цезарей ни один даже года на Палатине не продержался. Веспасиан, правда, имел по материнской линии достаточно известных, даже, по словам Светония[46], знаменитых родственников и сам сделал недурную карьеру на военной стезе. Он не мог не осознавать необходимости решительных действий для закрепления за родом Флавиев высшей власти. Ведь в его собственной жизни было немало страниц, коими никак нельзя было гордиться, и память о которых могла и повредить правящему принцепсу, из не слишком-то знатного рода происходящему. Потому-то и появились вдруг многочисленные предсказания, сулившие высшую власть именно Веспасиану, каковой теперь выглядел избранником судьбы[47]. Самым знаменитым из предсказателей стал еврейский военачальник Иосиф, пленённый воинами Веспасиана при взятии города Иотапаты. Он, если ему, конечно же, верить, предвещал римскому полководцу будущее царя и властителя ещё при жизни Нерона[48].

      Но одних предсказаний, спешно, думается, сочинённых задним числом, всё же не хватало. Нужно было показать всем, что сам Веспасиан обладает каким-либо даром божественного происхождения. Слово Светонию: «Новому и неожиданному императору ещё недоставало, так сказать, величия и как бы веса, но и это вскоре пришло. Два человека из простонародья, один

44

Там же.

45

Там же.

46

Там же. 1 (2).

47

Lattimore R. Portentsand Prophcies in Connection with the Emperor Vespasian // Classical journal. 1934. Vol. 29. Р. 441–449.

48

Иосиф Флавий. Иудейская война. III. 8, 9.