Личный враг Геринга. Владимир Осипенко

точно, товарищ старшина.

      – Другое дело! Завтра посмотрим на твой «утюжок»…

      – Спасибо! Клянусь честью…

      – Пустое!

      – Для вас, Алексей Михайлович, понятие чести пустое?

      – Я не про это… Да сядь ты! – старшина достал кисет, скрутил не торопясь самокрутку, затянулся и на выдохе заговорил: – Я на белом свете давно. Внуку пятый год… Ты мог мне ничего не говорить, я в людях разбираюсь, подлость за версту чую. И твою офицерскую косточку рассмотрел давно, хоть ты и под дурачка работаешь.

      – Где я прокололся, Алексей Михайлович? – Бессонов не поверил.

      – Это и осанка, и форма, пусть старая, но сидит как влитая, не то что у моих охламонов… И еще как ты подрываешься, когда кто-то из укладчиц заходит в хату. Но это цветочки, а вот когда ты, увлекшись, начал говорить о двигателе и планере, у тебя на лбу было написано – инженер! Причем еще имперского разлива. Это у доходяги-то со справкой сельсовета?! А что не стал врать – молодец, – Хренов поплевал на окурок и растер его о каблук. Задумался. Не торопясь продолжил: – Я сам здесь потому, что не хотел отсиживаться в тылу, а рвался лично засвидетельствовать свое присутствие Гитлеру на фронте…

      – Слушай, Алексей Михайлович, я сейчас себя поймал на мысли, что у тебя на лбу тоже не «слесарь» написано.

      – Цыц, Бес. Считай, что я книжки неглупых людей читал.

      – А быть у колодца и не попить – это как? – спросил Бессонов.

      – Ты про фрицев? С винтовкой в окопе от меня толку мало будет. Кто-то должен криворуких уму-разуму учить. А тебе, Бес, самому-то не страшно на незнакомом самолете?

      – Еще как! Только почему незнакомом? Я тебе с закрытыми глазами любой тумблер, любой флажок и рычажок найду, не думая. Можешь любой вопрос про устройство задать…

      Хренов, казалось, не слушал, а принимал очень непростое для себя решение. Потом твердо подытожил:

      – Разобьешь – ты диверсант, я пособник. Расстреляют и как звать не спросят.

      – Алексей Михалыч, взлечу, а ты сразу на капэ, мол, без спросу, собака!

      – Чтобы тебя на земле конвой ждал?

      – Сяду, скажу, движок проверял, чтоб командира не подвести. Прорвемся, Михалыч.

      – На этом и постановим. А сейчас спать.

* * *

      Утром к вертящемуся у самолета Бессонову подошел Мыртов.

      – Красноармеец, ко мне!

      – Вы меня, товарищ командир?

      – Ты еще кого-то рядом видишь? Иди сюда!

      Бес подошел, вытер ветошью испачканные маслом руки и уставился на невысокого, широкого в животе чекиста.

      – Доложите по форме! – практически взвизгнул Мыртов.

      – Извините, товарищ оперуполномоченный, я – вольнонаемный. Премудростям устава не обучен.

      – Чего у самолета командира полка делаешь?

      – Он выполняет мои указания по обслуживанию борта номер один, – как из-под земли вынырнул стармех Хренов. – Могу объяснить конкретно, но для этого понадобятся технические знания. Они у вас есть? Слышал, у вас восьмилетка и ускоренные курсы по поимке шпионов.

      – Ты, старшина,