Алый Крик. Себастьян де Кастелл

лица так же внимательно, как в рисунок на карте. Ткань, обматывающая голову, снова сползла, открывая широкий рот, высокие скулы и слегка миндалевидные глаза. Она могла быть берабеском или даже гитабрийкой, но я не сказала бы наверняка, откуда она родом.

      – Ты закончила восхищаться мной? – спросила она без тени смущения в голосе.

      Седьмой талант аргоси – это арта сива, искусство убеждения. Или, как любит говорить Дюррал, очарования.

      Твоя арта сива – полный отстой, Идущая Тропой Шипов и Роз.

      Аргоси не верят в пророчества. Карты, подобные той, что она держала в руке, предназначались для понимания настоящего, а не для заглядывания в будущее. И всё же я была вполне уверена, предсказывая, что мне не понравится компания этой девушки. Я и представить не могла, что Бинто…

      Бинто!

      – Семнадцать преисподней и винторогий дьявол! – выругалась я, бросаясь к сараю.

      Ведь я же сама приказала Бинто сваливать! Пока я стояла тут, препираясь с заносчивой и бессердечной аргоси, он мог преодолеть уже много миль. И если кто-то найдёт его раньше меня…

      – Ты куда? – заорала Идущая Тропой Шипов и Роз.

      – Мальчик! Который спас меня от заразы! – крикнула я, не замедляясь. – Я велела ему прыгать в седло и бежать! Я должна пойти по его следам, пока ветры пустыни не стёрли их нафиг!

      Глава 12

      Дурные слова

      Я не успела добежать до сарая – Идущая Тропой Шипов и Роз догнала меня. А я даже не поняла, что она последовала за мной.

      – Не о чем беспокоиться, Фериус Перфекс. Я разобралась с мальчиком до того, как всё тут взорвала.

      Разобралась?! О нет! Пожалуйста, нет! Я надеюсь, что эта бездушная долбанутая не…

      Я подскочила к сараю, сделанному из дерева и камня. Изнутри кто-то стучал кулаком по двери, которая – как я теперь увидела – была заложена тяжёлой дубовой доской.

      Я уже собралась убрать её, когда кто-то со всей дури вделал по стене сарая справа от меня. Раздался оглушительный треск. Потом подкованные копыта большой разъярённой лошади ударили снова, пробив стену конюшни. В нас полетели осколки дерева и каменное крошево.

      Очевидно, Квадлопо не закончил, поскольку пробил ещё две секции внешней стены – пока не расширил дыру достаточно, чтобы выйти. Оказавшись снаружи, он кинул на меня злобный взгляд.

      – Это не я тебя заперла, – сказала я.

      Квадлопо, казалось, не был уверен, в какой мере подобные показания могут служить оправданием в деле о его незаконном заключении.

      Бинто пролез в дыру позади коня. Он плакал. Увидев, что я стою в нескольких шагах поодаль, он кинулся ко мне, размахивая руками. Его пальцы снова и снова повто-

      ряли:

      – Добрая Собака! Добрая Собака!

      Я поймала его в объятия и крепко прижала к себе. Всё маленькое тело мальчика сотрясалось от рыданий, он тихо всхлипывал.

      – Как я и сказала, – послышался голос у меня за спиной. – Я позаботилась о ребёнке ради тебя.

      Я удвою усилия, изучая искусства