Алый Крик. Себастьян де Кастелл

о чём ты сейчас думаешь, Добрая Собака?

      Я представила, как Бинто это спрашивает, но на сей раз он действительно спал.

      Я никогда и ни с кем не… была. Большую часть своей жизни я избегала даже прикасаться к людям. Заклятия джен-теп, встроенные в сигилы на моей шее, заставляли любого человека возненавидеть меня. Теперь заклинание исчезло. Я жила с Дюрралом и Энной, а эта леди любит обниматься, скажу я вам. Какое-то время мне вполне хватало ласки. Но сейчас?..

      Я потянулась через стол к блюду с чем-то вроде жареной картошки. Её нарезали ломтиками и подали с невероятно острым соусом. Когда я доела, моё колено касалось колена Лириды. Она не отодвинулась. И теперь – я не поняла, каким образом – наши пальцы переплелись.

      – Ты в порядке? – тихо спросила она.

      – Да. А что?

      Её улыбка вернулась, но теперь она была другой. Более… интимной.

      – У тебя дыхание участилось, Фериус.

      Я потянулась за своей арта валар – тем, что Дюррал называл «дерзостью», но, как я поняла, могло быть и неким аналогом развязности. К сожалению, ничего не вышло.

      – Соус очень острый, – сказала я.

      Моё смущение стало болезненно очевидным. Лирида попыталась убрать руку, но я удержала её.

      Порой вы не осознаёте, насколько одиноки, пока – хотя бы на краткий миг – не избавляетесь от одиночества.

      – Да, я хотела бы остаться на ночь, – сказала я.

      Лирида кивнула и выдержала мой пристальный взгляд.

      Вот так были составлены планы, которые не требовали никаких обсуждений или дебатов. Никаких дополнительных предположений или неловких подтверждений. Я никогда ни с кем не была – ни с парнем, ни с девушкой. Никогда не целовалась. Никогда даже не прикасалась к ним, так что… Я думаю, это было бы великолепно.

      Орфанус приближался к кульминации своей речи. Мы с Лиридой обернулись, чтобы послушать, молчаливо согласившись, что сейчас требуется немного осмотрительности.

      – Итак, теперь мы можем посвятить себя этому мальчику, Бинто. Наша любовь поможет ему бороться с ужасной тьмой, которая забрала его отца, а также добрых братьев и сестёр из Сада Безмолвия.

      Он сунул руку в карман и достал скомканный кусок пергамента.

      – Странница дала мне это перед отъездом. Стихотворение. Обещание лучших времён. Я, конечно, не знаю всех слов. Похоже, это стихотворение написано на семи разных языках. Но она записала всё по слогам, чтобы я мог поделиться им с вами.

      – Странница? – спросила я Лириду.

      Она шикнула на меня, но я схватила её за руку и стиснула изо всех сил.

      – О ком говорит твой отец?

      Лирида поморщилась, но ответила:

      – О путешественнице. Женщине, которая пришла в Тинто-Рею и рассказала про бойню в монастыре.

      И вот он: ответ на вопрос, который я не задала.

      «Мы получили известие два дня назад», – сказал Орфанус.

      «Известие от кого? Кто рассказал вам о монастыре?» Я не успела спросить.

      Мэр читал стихотворение. На первых строчках он спотыкался