Текила-любовь. Дарья Лаврова

что подбросит, а ловить не будет. Настя тоже не боялась. Ни капли. Папа никогда не давал упасть.

      Настя подошла к перилам и посмотрела на крутые берега, мимо которых они проплывали. Небольшой песчаный пляж, палатки, лай собак и люди. Они махали руками и что-то кричали. Все мысли Насти на время растворились в плеске воды. Тёплый воздух обволакивал её, и становилось спокойнее.

      – …Битте-дритте, фрау-мадам, я урок вам первый дам! – говорил Алексей внимательной Дашке хитрым голосом. – Надо кверху задрать глаза и запрыгать, ну как коза!

* * *

      За ужином Настя вяло ковыряла вилкой картошку и шницель. Ей становилось страшно оттого, что уже больше недели почти ничего не ест. Всё больше смотрит по сторонам равнодушными глазами, а вместо мыслей какая-то пустота, смешанная с болью и воспоминаниями о двух последних годах жизни, когда он был рядом, когда всё было по-другому.

      – Настюха, ты скоро превратишься в тень, если не будешь есть, – сказала Ольга. – Тебя почти не видно. Вон руки какие тощие стали!

      – Мне просто не хочется…

      За стеклом, по палубе пробежала странная девочка лет двенадцати, держа под мышкой большую игрушечную лошадь, одетую в розовое детское платье. Девочка всегда таскала с собой эту лошадь, а иногда брала ещё и собаку. Тоже в детском платье. Девочка поправляла рукой «хвостик» на голове и всегда чему-то улыбалась. Настя уже третий день с грустью смотрела на неё и немного завидовала. Завидовала всем детям на теплоходе. Все такие жизнерадостные, беззаботные… Бегают друг за другом, кричат, играют, смеются. Когда-то и Настя была такой и тоже бегала по «Пирогову», смеялась и играла с другими детьми до позднего вечера, пока не приходил папа, брал её на руки и уносил в каюту. Каждую неделю менялись дети, а она оставалась на теплоходе. Но тут же появлялись другие, из других городов, с другими родителями. Было легко знакомиться, дружить и расставаться. Легко, когда тебе четыре года…

      За соседний стол с двумя женщинами села девочка. Она была постарше той, что с лошадью. Лет шестнадцать, уже загорелая, в прозрачной темно-зеленой тунике и такой же панамке на голове. Два мальчика того же возраста осторожно постучали по стеклу и засмеялись. Девочка повернула голову и улыбнулась.

      Настя встала из-за стола и вышла из столовой. Навстречу ей, громко крича и смеясь, бежали два светленьких мальчика-близнеца в льняных кепках, которые продавались в Угличе.

* * *

      Вечером, когда уже стемнело, Настя смотрела на закат. Солнце медленно опускалось в облака, похожие на цветущую сирень – розовую, лиловую, белую. Дорожка на водной глади – малиновая. Прохладно. Настя неохотно куталась в кофту и отгоняла комаров. С противоположной палубы доносились радостные крики и звук баяна. Посмотрев ещё раз на берег, Настя пошла туда. Несколько модных бабушек и дедушек, группа китайцев и пьяная парочка вовсю развлекались: весело отплясывали на палубе, пели песни и всё время смеялись. Она подошла ближе. Мужчина с баяном стал играть «цыганочку», и Настя не удержалась. Танцевали все, а после Наташа взяла Настю за руку и попросила