Воспитание дикости. Как животные создают свою культуру, растят потомство, учат и учатся. Карл Сафина

толщи с ребром в 20 километров, сказав: «Нам предстоит изучать одних из самых крупных и скрытных в мире существ, когда они будут заходить в этот блок и покидать его». Он потратил кучу времени и усилий на свой весьма смелый проект. Возможность провала даже не рассматривается: ставки слишком высоки. И для Шейна, и для китов.

      Едва мы достигаем первой точки, где нужно остановиться, нас накрывает легким дождем. Да, мы ищем Левиафана, но не глазами. Уж очень мала вероятность добиться успеха, просто мотаясь по морю и высматривая китовый фонтан, ведь из каждого часа кашалоты примерно 50 минут проводят под водой. Охота в черных холодных безднах где-то в сотнях метров под волнами, а также путь до этих глубин и обратно занимают около 80 % всего их времени. Потому нам, как и самим китам, предстоит охотиться, пользуясь высокой акустической проводимостью воды. То есть полагаясь на слух.

      Мы останавливаемся. Спускаем за борт гидрофон – водонепроницаемый микрофон для улавливания звуков под водой. Студенты Шейна отмечают координаты точки, состояние моря и погоды. Он передает мне наушники, и мы по очереди выслушиваем щелчки эхолота, которым от рождения наделен каждый кашалот.

      Любой человек, встречавший в море дельфинов, мог слышать высокий свист или визг, с помощью которого они общаются между собой, проходя мимо лодки или пристраиваясь к носовой волне. Эти звуки не имеют отношения к эхолокации. Эхолокационные сигналы – всегда щелчки.

      Кашалотов долгое время считали абсолютно молчаливыми. Описание их акустических сигналов было впервые опубликовано в 1957 году, и сделали это ученые[4]. Китобои, охотившиеся на кашалотов, никогда не слышали щелчков, которые они издают.

      Я сейчас тоже не слышу никаких щелчков. Только плеск воды на поверхности. Через несколько минут мой мозг начинает отсеивать этот шум, и я начинаю вслушиваться в глубину. И тогда я действительно различаю чьи-то голоса. Какие-то писки, свисты – очень высокие и негромкие. Шейн говорит, что их, скорее всего, издают те самые малые косатки, которых мы видели еще там, где над нами парили фрегаты. Да, в воде звуки могут распространяться очень далеко. По словам Шейна, голос малых косаток похож на электронные сигналы, а у дельфинов звучит более естественно. Как и дельфины, косатки общаются между собой свистом и повизгиванием, а их эхолокационные сигналы звучат как серия щелчков – таких частых, что иногда они сливаются в сплошное жужжание.

      Эхолокационные щелчки кашалота, которые мы пытаемся услышать, более размеренные: клик, клик, клик. Пока микрофон ничего такого не улавливает. В отличие от дельфинов, кашалоты и общаются тоже щелчками. Вообще, все известное разнообразие звуков, которые они издают, представлено щелчками, просто одни предназначены для эхолокации, а другие – для коммуникации.

      Море – это подвижная мозаика течений и сдвигающихся по сезонам температурных границ. Вот почему обитатели открытого океана тоже все время находятся в движении,

4

Worthington, L. V., and W. E. Schevill. 1957. "Underwater Sounds Heard from Sperm Whales." Nature 180: 291.