Расшифровка. Андрей Константинов

засветил и представился инкогнито из Петербурга.

      – Небось, еще и с секретным предписанием?

      – Во-во, с ним самым. Короче, я признался, что в отличие от большинства гатчинских коллег проверку на «оборотенность» он выдержал достойно, а посему я буду вынужден ходатайствовать о досрочном присвоении очередной «сопли».

      – И он что, купился? Ну, полный абзац! У абажура я и моя дура!

      – Но одно условие я ему все-таки поставил.

      – Это какое?

      – Привести форму одежды в соответствии с уставом. Так что сейчас он поскакал к теще занять денег, а оттуда ломанется в обувной магазин.

      Нестеров предвкушал, что после этой его фразы Эдик загнется в приступе хохота, однако Каргин остался на удивление серьезным.

      Они немного помолчали, а потом бригадир «семь-три-седьмого» экипажа печально изрек:

      – Знаешь, Сергеич, мне кажется, что в наши дни крылатые слова таможенника Верещагина требуют небольшой корректировки. За Державу не обидно – за Державу страшно!..

* * *

      День тянулся, как заполняемый водой презерватив, и, казалось, будет бесконечен. Мало того, что ночь выдалась нервной и бессонной, мало того, что на пост пришлось пилить ажно в Гатчину, мало того, что на обратном пути на Киевском шоссе «семь-три-пятый» угодил в гигантскую пробку. Мало того…

      Так еще и по возвращению в родные Пенаты выяснилось, что руководство приготовило сюрприз в виде совещания старших экипажей у начальника отдела Нечаева. Явка была строго обязательна. По словам дежурного, лично обзвонившего каждого старшего, всех закосивших ожидали в лучшем случае галеры, а в худшем – снижение процентной надбавки к окладу. Короче, намечалось нечто искрометно-крутое и таинственное. Но что именно – никто из бригадиров не знал.

      Нестеров чертыхнулся, добрел до курилки и, дождавшись, когда из нее уберется лишний народ, набрал Ирину. Говорить с женой в присутствии посторонних он всегда немного стеснялся. Тем более что в последнее время супружеские разговоры частенько велись на повышенных тонах.

      – Привет, как там у вас дела?

      – Ты хочешь сказать, что это тебя вдруг заинтересовало?

      – Вовсе не вдруг. Меня ЭТО интересует всегда… Что там у Ольки в школе? Оценки есть?

      – Нестеров, к твоему сведению, наша дочь сегодня в школу не ходила.

      – Почему?

      – Потому что отцу иногда следует появляться дома. Или хотя бы периодически звонить.

      – Так я и звоню. Хотя не понимаю, какая, собственно, связь?

      – А когда дело касается семьи, ты никогда ничего не понимаешь. Кстати, позволь спросить, где ты сегодня шлялся до четырех утра?

      – Я не шлялся – я работал. Так получилось.

      – Замечательная, можно сказать, универсальная отговорка. Одна на все времена.

      – Это не отговорка. Это правда.

      – Нестеров, вот только не надо мне врать. Я звонила в эту вашу чертову дежурку, и мне сказали, что ты закончил смену в десять.