Стеклянный сад. Щит царя Леонида. Наталья Александрова

убедился, что никто не собирается открывать ему дверь, и полез за собственными ключами.

      Открыть дверь удалось не с первой попытки.

      Наконец Иван открыл чертову дверь, ввалился в квартиру и мрачным голосом выкрикнул:

      – Маруська, ты чего не открываешь? Муж усталый с работы пришел! Ты спишь, что ли?

      Но ему никто не отозвался.

      Мало того – собственный голос прозвучал гулко и одиноко, как он звучит только в пустой квартире.

      Оставалось признать очевидное: дома никого не было.

      Иван скинул ботинки, нашарил на привычном месте тапочки, прошел на кухню и уставился на стол.

      Обычно к тому моменту, как он подходил к этому столу, на нем уже дымилась тарелка горячего супа. Чаще всего – свежих щей с говядиной или куриного супа с лапшой, но иногда и его любимого борща с пампушками, такого густого, что ложка в нем стояла. Откуда этот суп на столе появлялся, кто его готовил, кто ставил тарелку на стол – его не интересовало. Просто к его приходу с работы суп должен быть на столе. Это закон природы, непреложный, как смена дня и ночи.

      Но теперь на столе не было тарелки.

      Там были только пыль, хлебные крошки и одинокая муха.

      Муха особенно возмутила Ивана.

      Он хлопнул по столу кулаком, естественно, промахнулся и задумался – что делать.

      Первое, что пришло ему в голову, – позвонить жене.

      Он достал телефон, нашел ее номер, но неприятный женский голос мстительно сообщил ему, что абонент находится вне зоны.

      – Совсем Маруська оборзела! – припечатал Иван.

      В его телефоне был и рабочий номер жены – и он набрал его, хотя время было уже позднее.

      Тем не менее ему почти сразу ответил наглый мужской голос. Видимо, у них там ненормированный рабочий день.

      – Марию Кочетову! – строго потребовал Иван.

      Он вообще придерживался правила, что с незнакомыми людьми нужно держаться строго и без послаблений, иначе они посчитают тебя за слабака и сядут на шею.

      – Марию? – переспросил наглый голос и крикнул куда-то в пространство: – Мужики, а где у нас Кочетова?

      – Так она же в командировку уехала, в Металлопрокат!

      – Кочетова в командировке, – сообщил наглый голос Ивану, хотя тот и так уже все слышал.

      Не поблагодарив незнакомца (еще не хватало!), Иван прервал разговор.

      В первый момент в голове у него была только одна мысль – что его сегодня никто не накормит.

      Затем, вернее, почти одновременно, возникла другая – вот Маруська зараза, укатила в командировку и даже сообщить мужу не удосужилась. И холодильник едой не набила.

      А потом на смену этим двум нехитрым мыслям пришла третья мысль, как раз довольно хитрая.

      У этой третьей мысли было имя. И даже фамилия. Имя и фамилия были такие – Тонька Бабочкина.

      Антонина Бабочкина была диспетчером в их гараже и неоднократно бросала на Ивана недвусмысленные взгляды. То есть однозначно давала ему понять, что только мигни – она не против. И дело не ограничивалось одними