Снегурка быстрой заморозки. Елена Логунова

из полковника.

      – А теперь вы покажите мне свои документы, – потребовала я.

      Вместо красной книжечки удостоверения Червяченко протянул мне маленькую карточку.

      – «Ваш участковый уполномоченный милиции – Бондарь Семен Иванович», – прочитала я.

      Перевернула карточку – там были ФИО и служебные телефоны начальника окружного УВД и ГУВД края. Правда, никто из них не носил фамилию Червяченко. Видно, мой собеседник исполнял роль посыльного. Такой полковник на побегушках!

      – Это мне зачем? – удивилась я.

      – Информация к сведению. Вдруг пригодится? Я в каждую квартиру такую визитку отдаю.

      – Ну, ладно, так уж и быть, я готова поверить, что вы не жулик, – смилостивилась я.

      – Тогда я верю, что вы не домушница, – сказал полковник, смешно подергав гусеницами. – Давайте, помогу вам с ключом.

      Я склонна думать, что у мужчин взаимопонимание с элементарными механизмами налажено гораздо лучше, чем у женщин. Наверное, эти простые устройства – я имею в виду, механизмы и мужчины, – чувствуют друг друга на каком-то субмолекулярном уровне. А женщины со свойственными им непредсказуемостью и многовариантностью поступков вызывают у примитивных механизмов (мужчин, дверных замков и так далее) что-то вроде классовой вражды, выражением которой становятся забастовки и бунты. Вот и сейчас, стоило только настоящему полковнику протянуть руку к замку, как ключ чуть ли не сам выпрыгнул из скважины в подставленную ладонь.

      – Спасибо, – забрав у Червяченко ключик, вежливо сказала я.

      При этом не удержалась и покосилась на дядьку с подозрением: может, это он тут у нас медвежатник?

      – Не за что, – тряхнул гусеницами полковник.

      В этот момент бесшумно открылась дверь квартиры Куропаткиных, и на лестничную площадку выступила Марина, и без того нескладная фигура которой была перекошена под тяжестью большого ведра. Емкость была накрыта крышкой, но это нисколько не мешало догадаться о ее содержимом. Ведро распространяло характерный запах хорошо выдержанных кухонных отбросов, такой концентрированный, что крысы, тараканы, грифоны и гиены должны были начать массированное наступление на квартиру Куропаткиных уже несколько часов назад.

      – Ну, мне пора, – полковник скривил физиономию, и мохнатые червячки усов сделались досадно несимметричны.

      – Мне тоже, – поспешила заметить я, вздергивая на спину рюкзачок.

      Марина обволокла нас одним липким взглядом, насмешливо хмыкнула и всей своей буратинистой наружностью выразила оскорбительное неверие в случайность и невинный характер нашей с полковником встречи.

      – Вот дрянь, – прошептала я.

      – Это не дрянь, это помои! – объявила Марина, в подтверждение сказанного снимая с ведра крышку.

      Зловонное месиво могло вызвать активное выделение желудочного сока у голодного стервятника. У меня тоже началось слюноотделение, но лишь как предвестник скорого и острого приступа морской болезни. Почувствовав