Еще один шанс: Еще один шанс. Дикая война. И один в тайге воин. Ерофей Трофимов

И ружье. Может, там не все пропало? – быстро добавил он, торопясь воплотить свои мысли в дело.

      – Так сумки твои порвало все, а ружье в сенях. Принесу сейчас. Остальное, вон, в сундуке, – ответила женщина, кивнув куда-то в угол.

      Вернувшись к лежанке, она протянула Мишке курковую двустволку с разбитым в клочья цевьем и расщепленным прикладом.

      – Это чем же его так?! – охнул Миша, вертя в руках эти руины.

      – Так взрыв сильный был. У инженера сарай по досточкам разнесло. Там сейчас полиция ищет чего-то, – вздохнула женщина. – Что, плохо все? – спросила она, кивая на двустволку.

      – Пока не знаю. Если стволы не погнуло, то остальное восстановить можно, – пожал Миша плечами, привычно разбирая ружье.

      Отсоединив стволы, он попытался выбрать удобное положение, чтобы осмотреть их на свету, но снова резко накатила слабость и задрожали руки. Уронив стволы себе на живот, Мишка зажмурился и еле слышно застонал.

      – Что, Мишенька, опять плохо? – всполошилась тетка.

      – Слабость накатила. Сейчас пройдет, – прошипел Миша, пытаясь взять себя в руки.

      – Ты бы отдохнул, сынок. Рано тебе еще с оружием возиться.

      – Ничего, мама Глаша, справлюсь. Без дела совсем худо будет, – механически отозвался Мишка, пытаясь проморгаться, чтобы разогнать туман перед глазами.

      – Господи, дождалась! – охнула женщина, быстро перекрестившись.

      – Чего? – не понял Мишка.

      – Родители твои погибли, когда тебе девятый годок был. С тех пор ты меня кроме как тетушкой и не звал. А тут… за столько лет… мама Глаша, – всхлипнула женщина, утирая слезы.

      – Ну так оно вроде, и правильно будет. Ты ж мне вместо мамки стала, – нашелся Мишка, ругая себя за бестолковость и полное отсутствие контроля за собственным языком.

      – Да что ж я сижу, глупая! – вдруг подскочила Глафира. – Я же тебе молочка хотела…

      Спустя минуту в руках у Миши появилась кружка свежайшего, еще теплого молока и краюха духмяного ржаного хлеба. Забыв про все сложности и трудности, Мишка, едва не урча от удовольствия, впился зубами в душистый хлеб, запивая его парным молоком. Моментально проглотив импровизированный завтрак, он удивленно заглянул в пустую кружку. Заметив это, Глафира обрадованно улыбнулась и без разговоров повторила все снова. В этот раз Мишка ел не спеша, смакуя каждый глоток. Только теперь он понял, что был жутко голодным.

      Дождавшись, когда он поест, Глафира забрала у него кружку и, погладив по лбу, вздохнула:

      – Ну, слава богу, вроде оживаешь. Есть вон начал.

      – Оживаю, мама Глаша, – улыбнулся в ответ Мишка. – Вот голова перестанет болеть, и можно будет делом заняться.

      – Это каким же?

      – Так придется приклад новый резать. С таким больше не постреляешь, – нашелся Мишка, кивая на разобранное ружье. – Мне б доску еловую, пошире, и на длину пальца толщиной. На печку положить, пусть просохнет как следует. Можно найти?

      – Чего ж нельзя, – удивилась