Гонка за врагом. Сталин, Трумэн и капитуляция Японии. Цуёси Хасэгава

каналам ценную военную информацию. Таким образом, нейтралитет, существовавший между Японией и Советским Союзом, представлял собой непрочный мир, продолжавшийся только до тех пор, пока это было стратегически выгодно обеим сторонам [Deane 1946; Мау 1955: 154; Stephan 1974: 144][11].

      8 декабря, на следующий день после нападения японцев на Перл-Харбор, Рузвельт и Халл потребовали у советского посла М. М. Литвинова, чтобы СССР объявил войну Японии. 11 декабря Молотов дал указание Литвинову ответить американцам, что Советский Союз, находясь в состоянии войны с Германией, не будет вступать в войну с Японией, соблюдая условия пакта о нейтралитете. Однако было бы ошибкой думать, что Сталин в то время не вынашивал планов войны с японцами. Всего через 10 дней после того, как Литвинов отклонил требование Рузвельта, Сталин сообщил министру иностранных дел Великобритании Энтони Идену, что СССР в конечном итоге присоединится к войне с Японией, что на переброску войск с европейского театра военных действий на Дальний Восток потребуется всего четыре месяца и что лучшим вариантом развития событий будет тот, при котором Япония сама окажется спровоцирована на нарушение пакта о нейтралитете. В конце декабря заместитель наркома иностранных дел С. А. Лозовский направил Сталину и Молотову докладную записку, в которой высказал свои соображения по поводу внешней политики СССР после войны. В этом документе заслуживают внимания два пункта. Во-первых, он предвидел, что главным противостоянием послевоенного мира будет конфликт между Советским Союзом и капиталистическими странами. Во-вторых, что первоочередной задачей СССР будет обеспечение собственной безопасности. Лозовский писал, что нельзя терпеть положение дел, при котором японские корабли могут отрезать СССР от Тихого океана, закрыв пролив Лаперуза, Курильские проливы и Сангарский пролив (теперь – пролив Цугару). Поразительно, что даже в эти мрачные дни, когда на Москву продолжали наступать немецкие дивизии, Сталин и его советники по внешней политике уже строили планы нападения на Японию[12].

      В январе 1942 года на Совместном совещании были приняты «Основополагающие принципы ведения войны». Япония планировала какое-то время «поддерживать мир с Советским Союзом, чтобы предотвратить укрепление отношений между СССР и его англо-американскими союзниками и разделить эти два лагеря». Стоит, однако, отметить, что за этим поддержанием мира скрывались планы нападения на СССР при первом удобном случае. 10 июля 1942 года Риббентроп потребовал от Японии вступить в войну с Советским Союзом, но японское правительство отклонило это требование. Генерал-майор Кэнрё Сато, начальник бюро по военным вопросам Министерства армии, заявил, что «спелая хурма еще не упала на землю» [Hayashi 1958: 189–190, 195–196].

      После первых военных успехов фортуна отвернулась от японцев. Они проиграли крупное морское сражение у атолла Мидуэй в июне 1942 года, а затем еще и битву за Гуадалканал в феврале 1943-го, которая по времени совпала с победой советских войск

11

Подробнее о взаимоотношениях между СССР и Японией во время Второй мировой войны см. [Lensen 1972: 35–77; Славинский 1995:174–175,301-303].

12

О переговорах между СССР и США см. [САО 1984: 144–145]. О разговоре между Сталиным и Иденом см. [Ржешевский 1994:105,118]. Записка Лозовского была опубликована в статье «Заняться подготовкой будущего мира» // Источник. 1995. № 4. Док. 1. С. 114–115. См. также [Yokote 1998: 206].