Двойная жизнь. Огнем и мечом: Фантастический роман / Рис. на переплете В.Федорова. Тэсса О`Свейт

видела, как моя рука вытягивается вперед и звучит голос, обращенный к сидящим на лавках людям.

      «Каждый из нас, будь он мужчиной или женщиной, являясь в этот мир, хранит в себе то, что станет шестью добродетелями. – Мне кажется, что я слышу собственный голос со стороны, повторяя то, что вижу в воспоминании. Сидящие передо мной храмовники быстро переглядываются. На лицах некоторых царит изумление, граничащее с недоверием. В моих воспоминаниях люди реагировали не так, но сейчас это было не важно. – В наших силах помогать слабым, останавливать тех, кто извратил добродетель и несет другим лишь горе и беду. Мы – стражи, стоящие между человеком и богом. Каждый ли из вас выбрал этот путь добровольно?»

      Видение растаяло, и я перевела дух, лицезрея изумленные лица храмовников. Даже мой недавний собеседник выглядел ошарашенным, а вот магистр Ирвин, что стоял у самых дверей, взирал на меня с выражением крайнего довольства. Заметив мой взгляд, он улыбнулся ободряюще и неторопливо двинулся по центральному проходу, постукивая тростью.

      Замечавшие его храмовники вставали со своих мест, уважительно склоняя головы. Я, подумав, тоже сползла с насиженного места, поправила подол туники и сделала самое невинное выражение лица.

      «Что за хрень я сейчас натворила?» – пронеслось в голове.

      – Магистр. – Приветствовавшая меня пятерка склоняет головы.

      – Длань, – кивает им в ответ старец, – надеюсь, что ваше прибытие в родные стены было легким.

      «Длань? А они, стало быть, пальцы? – Снова пронеслось в голове, и я покосилась на вставших полукругом перед магистром храмовников. – Судя по всему, они приехали недавно. Интересно, какие функции выполняет Длань?»

      – Приятно снова оказаться дома, – магистру отвечает стоящий по левую руку от общавшегося со мной мужчина, обладатель густых вьющихся рыжих волос и хриплого, тихого голоса. – Жаль только, что повод столь печален.

      Я ловлю короткий предостерегающий взгляд магистра и чуть сжимаю губы.

      Они прибыли сюда из-за известия о смерти комтура? Скорее всего…

      Тем временем каждый из мужчин пожимает запястье магистра, а потом один из них, молчавший до этого времени темноволосый и кареглазый храмовник с рассеченной широким шрамом щекой и верхней губой, поворачивается к залу и все еще сидящим в нем служителям.

      – Служба окончена, все могут возвращаться к своим делам. – Он поднимает правую руку, и я, не веря своим глазам, вижу на его ладони тот же символ, пусть и совсем тусклый, что начертан на моей руке. – И подумайте над словами, которые вы услышали сегодня в этом зале. Каждый послушник должен сделать этот выбор сам. А тот, кто уже сделал его, – следовать своему выбору неукоснительно.

      Зал наполнился шорохом шагов, шелестом одежд и тихими разговорами. Я во все глаза смотрела на храмовника, отмеченного печатью божества, потом, рискнув, потянулась к нему, из любопытства желая видеть его истинные чувства.

      И едва не провалилась в чужую память, как в глубокий колодец,