Письма к Единорогу. Кристина Стрельникова

подруга – предательница. Потом расскажу подробнее. Это не Янора, конечно, а Нина. Мама говорит, что я не умею прощать людей. А почему я должна их прощать?

      – Я думаю, у тебя проблемы с общением, – сказала мама.

      – Зачем тебе мои проблемы? Подумай о чем-нибудь глобальном. В мире есть много вещей, о которых можно подумать.

      – Я хочу думать о тебе.

      – Забей, как всегда.

      – Почему ты так говоришь? Меня беспокоят твои проблемы.

      – Потому что тебе плевать. Я говорю, что не хочу ходить в школу, а тебе плевать.

      – Но ты не называешь настоящей причины. Тебя там что, обижают?

      – Как примитивно! В общем, ты все равно не поймешь.

      – Ну да, я же старая, куда мне… Но ты поссорилась со всеми, тебе же не с кем дружить. Вот Нина…

      – С Ниной я больше не буду общаться никогда! Не говори мне про нее.

      – Ты же сама ее часто обижала и других людей. А мне ты всегда говоришь, что я старая. Ты и меня обижаешь!

      – Но ведь ты старая. Я говорю правду. А вы все время лицемерите. Это отвратительно.

      – Но мы тебя любим. Твои родные тебя любят.

      – Это не любовь, это просто привязанность. Это материнский инстинкт. Это химическая реакция и так далее. И еще нейропептиды. Такие гормоны, сигнальные вещества, чтобы при контакте с любимым человеком в крови и спинномозговой жидкости повышалась концентрация химических элементов, которые заставляют организм испытать радость и удовольствие от общения.

      – Чего?

      Мама отвернулась и опустила голову – собралась обидеться или заплакать. Нейропептиды ее очень расстроили.

      – Мне кажется, что если бы ты поделилась, то я бы поняла тебя.

      – А мне кажется, что у меня под кроватью живет овечка…

      – Есть много доказательств человеческой любви. Без нейропептидов.

      – Каких? Ну докажи мне, что любовь – это не просто инстинкт. Что любовь есть.

      – Да я и так знаю. А ты не можешь просто поверить?

      – А я знаю, что ко мне ночью приходит фея Tinker Bell. И если я говорю, что она есть, то она есть и ты должна поверить, и всё!

      – Кто-кто? Какая фея? Какая овечка? Овечка Тимкербэл?

      Вместо того чтобы обидеться, мама начала хохотать. Меня уже беспокоят ее смены настроения.

      – Скажи еще раз! – попросила мама, зажимая рот от смеха.

      С одной стороны, меня разбирала злость, с другой – смех.

      – Так вот. Если ты говоришь что-то, то ты и должна доказать, что это есть.

      А то типа я сказала: «Фея Тинкер Белл существует. Я просто знаю, и всё!» И не я должна доказывать, что она есть, а ты, что ее нет. Я такая: «Докажите, что ее нет. Ага, не можете? Вот так! Значит, она есть!»

      – Погоди, я совсем запуталась. Повтори еще раз, – смеется мама и достает блокнот.