Жена на один год. Марья Коваленко

заведующей детского дома.

      Лучше бы я этого не делала.

      Лучше бы сбежала.

      Лучше бы, не спрашивая, вернулась в приют. Но мне просто необходимо было услышать знакомый голос.

      Заведующая казалась единственным человеком во всем мире, который мог меня понять и спасти. Она лучше всех знала все процедуры и правила. Если кто-то и мог забрать меня из этого ужасного дома, то только она.

      Однако разговор вышел коротким и совсем не о спасении. Вера Павловна сразу поняла, зачем звоню. Я успела произнести лишь пару фраз, как в ответ получила такое…

      Жестоко, гораздо больнее, чем это делали бывшие воспитатели, она вернула меня с небес на землю. Словно по щекам отхлестала… и за то, что не понимаю, насколько мне повезло. И за то, что рискую своим будущим. И за других детей, которые мечтали бы оказаться на моем месте, но «их ждёт ПТУ, грязное общежитие и не светит никаких перспектив».

      После этого разговора я ни плакать, ни даже всхлипывать не могла. Меня словно второй раз лишили любимых родителей.

      Всю ночь я просидела у окна, так и не сомкнув глаз. Будто прощалась, вспоминала свою маленькую уютную кровать в детском доме, нашу шумную комнату на четверых и задиру Федора, который вечно придумывал что-то новенькое. Утром, не проронив ни слова кроме бесцветного «здравствуйте» вышла к родителям и съела весь завтрак. А потом стала приспосабливаться к своей семейной жизни.

      Терпела новую школу, уроки музыки и трагические вздохи преподавателя.

      Растягивала в улыбку губы на фотосессиях.

      Старалась быть благодарной и молчать… молчать всегда, когда от меня не требовали ответа.

      И не мешаться под ногами.

      Последнее стало самым простым и любимым. Когда не было никаких занятий, я смело убегала в домик охраны. Рисовала там по часу. Иногда по два. Не думала ни о каком заграничном колледже или закрытой школе.

      Мне было нормально… даже хорошо. До сегодняшнего дня.

      Мысль о наказании начальника охраны и запрете на рисование, словно подножка, резко вернула меня в настоящее.

      – Как-нибудь переживу, – попыталась я успокоиться.

      – Буду рисовать в школе, – попробовала обмануть себя.

      Но самовнушение не сработало. Всю ночь я прокрутилась в кровати без сна. Вспоминала то цветные карандаши, подаренные СанСанычем, то жуткую овчарку охраны. А утром, когда спустилась вниз, с трудом сдержалась от радостного крика.

      Такого просто не могло быть в моей жизни!

      Я ничем не заслужила, но…

      … с чашкой кофе в одной руке и с дорогущим комплектом для рисования в другой посреди холла стоял мой вчерашний спаситель. Такой же красивый, высокий и потрясающий, как вчера. А Татьяна Егоровна рассыпалась перед ним в похвалах и обещала сделать из меня настоящего художника.

      Глава 2

Девять лет назадЛера

      Совершеннолетие буквально застигло меня врасплох.

      После нескольких частных школ, аттестата с отличием и новой успешной выборной компании «отца» в жизни,