Эта война еще не кончилась. Борис Бабкин

ежедневной работы. А ты…

      – Так-то оно так. Я тоже думал, что уговаривать Ленку с матерью буду. Но они проще решили. У меня, ты знаешь, через какой-то промежуток времени запой бывает. Дня три-четыре. А тут как раз вроде время подходит, – невесело вспомнил он. – Вот и решили – лучше я с вами поеду, чем здесь…

      – А понемножку, – спросил Илья, – пить не можешь? Ну там, после бани или если какие гости придут?

      – Получается, что не могу.

      – Ничего себе! – удивился Богатырь.

      Бабич рассмеялся:

      – Я знаю одного человека, который вообще не пьет. Нет, – увидев, что Денис хочет что-то сказать, он покачал головой, – не кодировался. Просто не пьет, и все. Он, как Леха, потихоньку и понемногу пить не может. Вот и бросил совсем. Он на Петровке опером был, там же и бросил. Его раз поддели: мол, ты кодированный. Он и устроил запой.

      – Это ты про Николая? – спросил Алексей.

      – Про него.

      – Но как жить-то? – снова удивился Илья. – Это же вообще караул. В праздник просто грех не выпить. А так…

      – Ты в эти самые праздники допьяна набираешься? – спросил Бабич.

      – Конечно, нет. Так, слегка, для компании.

      – А без этого, значит, компанию поддержать не можешь?

      – Чего же не могу-то? – Илья обиделся. – Я запросто…

      – Я вот что думаю, – перевел разговор Денис, – как это вербовщики чеченцам бойцов вербуют? Ладно там прибалты или хохлы, особенно западники. Те всегда против России ножи точат. Даже во время Отечественной УПА была. Они вместе с фрицами сражались.

      – Ты забыл про РОА, – сказал Бабич. – Власовцы. Они русские были. Судить по таким гнидам обо всем народе нельзя. Даже в семье, где одна кровь, люди по-разному живут. Во время Гражданской часто бывало, что отец за белых, а сын за красных. Другой за каких-нибудь зеленых. Каждый воевал за свою Россию, как он ее понимал. А эти суки, которые за духов воюют, твари. Вот я и боюсь на такого там, в Чечне, нарваться. Тогда могу сорваться. Я терпеть не могу предательства в любом его проявлении. – Он криво улыбнулся.

      – А ты сразу против Дудаева был? – спросил Ису Илья.

      Тот молча кивнул.

      – Почему? Он же вроде как ничего был…

      – Он от России отделился. А у меня в России много друзей, настоящих друзей, и даже родственники есть.

      – Да? – Виктор схватил трубку.

      – Ису можно? – услышал он женский голос. – Это его жена говорит. Письмо пришло от его сестры. Она пишет, что…

      – Он уехал, – перебил Виктор, – час назад. Но если свяжется со мной, обязательно передам.

      – До свидания, – услышал он, и раздались гудки отбоя.

      Положил трубку, посмотрел на часы.

      – Надо в Тбилиси звонить, – пробормотал он. – Господи, – неожиданно для себя умоляюще проговорил он, – помоги им! Пусть найдут и спасут Юрку! Помоги, Господи… – На глазах уверенного в себе, сильного мужчины появились слезы.

      – Что?! – всплеснула руками Антонина.

      – Уехали, – вздохнул смотревший себе под ноги Михаил. – Сегодня. Я только