Ветер в ивах. Кеннет Грэм

скоростью, время от времени из-под пыли вырывалось какое-то «би-би», словно невидимый зверь жалобно выл от боли. Почти не обратив на это внимания, друзья вернулись было к прерванной беседе, как вдруг в один миг мирная картина совершенно изменилась. Порывом ветра и вихрем звуков их отбросило в ближайшую канаву, а ЭТО, казалось, неслось прямо на них!

      «Би-би» нахально ворвалось им прямо в уши, и на мгновение они успели увидеть сверкающее стекло и богатый сафьян, и великолепный автомобиль – огромный, такой, что перехватило дыхание, с шофёром, напряжённо вцепившимся в руль, – на какую-то долю секунды завладел всей землёй и воздухом, швырнул в них окутавшее и ослепившее их облако пыли, уменьшился до размеров пятнышка вдали и снова превратился в пчелу, жужжащую в отдалении.

      Старая серая лошадь, которая ступала по дороге, мечтая о своём лужке возле конюшни, совершенно растерялась в этих суровых обстоятельствах и потеряла над собой контроль. Она стала пятиться, пятиться, не останавливаясь, несмотря на все усилия Крота, не обращая внимания на его призывы к её разуму, она толкала повозку назад и назад к глубокой канаве, что шла вдоль дороги. Повозка на секунду повисла над бездной, покачнулась, послышался душераздирающий «крак!», и канареечно-жёлтая повозка, их радость и гордость, лежала на боку в канаве, разбитая вдребезги.

      Дядюшка Рэт носился взад и вперёд по дороге, не помня себя от злости.

      – Эй, вы, негодяи! – кричал он, потрясая обоими кулаками в воздухе. – Вы – мерзавцы! Разбойники с большой дороги! Вы – дорожные… свиньи! Я подам на вас в суд! Я вас по судам затаскаю!

      Его тоска по дому мгновенно улетучилась, и он ощущал себя шкипером канареечно-жёлтого судна, посаженного на мель из-за удали моряков судна-соперника, и он пытался припомнить все те прекрасные и ядовитые слова, которыми он пиявил владельцев паровых катеров, когда они подплывали слишком близко к берегу и поднятая ими волна подмывала коврик в его гостиной.

      Мистер Тоуд уселся в пыль посреди дороги, вытянул задние лапы и, не отрываясь, глядел туда, где исчез автомобиль. Дышал он прерывисто, на лице откуда-то появилось безмятежное и счастливое выражение, и время от времени он мечтательно бормотал: «Би-би!»

      Крот попытался успокоить лошадь, в чём через некоторое время и преуспел. Потом он поглядел на повозку, которая валялась на боку в канаве. Это было действительно печальное зрелище. Все стёкла и панели разбиты вдребезги, оси разбросаны по всему белу свету, птица в клетке плачет и просится, чтобы её выпустили.

      Дядюшка Рэт подошёл к Кроту, но даже их общих усилий не хватило, чтобы выровнять разбитую повозку.

      – Эй, Тоуд, – закричали они в один голос, – что ты сидишь, иди помоги нам!

      Мистер Тоуд не ответил ни словечка, он даже не шелохнулся, и они забеспокоились что же такое с ним случилось. Он был как зачарованный. Счастливая улыбка играла на губах. Взгляд был устремлён вслед их погубителю. Время от времени он бормотал: «Би-би!»