Пьяный полицейский. Антон Ботев

Во-первых, в нем было полно валунов, разных размеров, от простого булыжника до камней размером с дом. Не пятиэтажный дом, а, например, двухэтажный. Эти валуны, несмотря на свое обилие, не составляли самостоятельной части ландшафта. Составляли существенную, разумеется, но не самостоятельную часть. Их было много, но все они были между деревьями. О деревьях, напротив, нельзя было сказать, что они находятся между валунами. Из этого следует, что деревья были более самостоятельной частью пейзажа. Деревья были даже главнее воздуха – опять же, легко проверить: воздух находился между деревьями, а не деревья находились между воздухом, между воздухами или в воздухе. То есть, во-вторых, значит, колдовство заключалось главным образом в деревьях. Деревья были в основном хвойные, но встречались и лиственные, листья с которых уже облетели, и вся цветовая гамма была серо-буро-зеленая. Но не только гаммой выделялись эти деревья. Много было деревьев кривых, сухих, дуплистых, узловатых или, наоборот, прямых, как гардина, или торчащих вверх, как зонтик, или раскидистых и высокобонитетных. Сумрачен и довольно темен был этот лес. Не попадались нам солнечные стройные боры или березовые прозрачные рощи, все словно в дымке. Как будто рисовал этот лес не Шишкин, а Дюрер с техникой Брейгеля. Вот какой это был лес. В-третьих, корни. Корни торчали из-под земли везде, колеса пересчитывали их, и можно было подумать, если закрыть глаза, что не по лесной дороге ты едешь, а снова в поезде по железной дороге, только очень тряской. В-четвертых, грибы. Они росли повсюду, несмотря на то что был уже ноябрь. Они росли даже из валунов (см. «во-первых») и на деревьях (см. «во-вторых»), на деревьях больше. В-пятых, геологический ландшафт. Местность вокруг была необычайно холмистая, приходилось то натужно взбираться вверх, то притормаживать, чтобы не ускоряться по пути вниз. Сколько ни ездил, такой дороги не видал, воскликнул водитель, даже в горах! Дополнение к пункту про грибы: очень много было мухоморов и разных поганок, не исключено, что и бледных. Ну и, в-шестых, встречались и таинственные рукотворные объекты, такие, как домики на курьих ножках для хранения припасов, потемневшие от времени пни, в углублениях которых что-то поблескивало, какие-то сети, натянутые между деревьями, шалаши из хвороста и так далее. Все говорило о том, что лес обитаем. Эти места кто-то очевидно регулярно посещал, мы видели следы людского присутствия, но самих людей не видели (не считая, естественно, нас самих). Может, оно и к лучшему. Нет, магия не вернулась.

      Пока мы ехали по этому лесу, закономерно постепенно стало темнеть. Никакого заката или сумерек, просто света становилось все меньше и меньше. Как будто стало заканчиваться в мире вещество света и приходить на его место вещество тьмы.

      Как дальше ехать, куда дальше ехать, я не знаю, сказал водитель. Но ехать, наверно, надо? Он смотрел на меня вопросительно. Как-то оказалось, что в этой экспедиции я стал командиром – не из-за особых лидерских качеств, просто все остальные были еще менее пригодными. Водитель привык всем