Гимназистка. Нечаянное турне. Бронислава Вонсович

к столу. Пойдемте же, мисс Мэннинг.

      Мы с Песцовым обошлись без приглашения. Я прекрасно понимала, что Соболева все равно почти сразу пошлет за переводчиком: не общаться же ей с мисс Мэннинг одними жестами, чтобы донести свою просьбу? Песцов же не менее прекрасно понимал, что не пойди он сам – Соболева обойдется без его компании и не накормит ужином. Фарфоровые фигурки, которые он закрывал своим увесистым пушистокостным телом, были хороши, но не настолько, чтобы на них любоваться часами.

      Я опасалась, что поесть не удастся, слишком плотно Соболева взяла в оборот певицу в гостиной. Если постоянно переводить разговоры, в рот, конечно, можно что-то положить, но прожевать и проглотить будет сложно, да и речь при этом окажется невнятной. А платят мне, увы, не за то, чтобы я вовремя ела, пусть питание и входит в договор. Но Соболева оказалась чрезвычайно молчаливой во время еды, весьма обильной и содержащей много разнообразного и вкусного мяса. Хозяйку даже не заинтересовали короткие фразы, которыми перебрасывались мисс Мэннинг и Песцов. Впрочем, я все равно не стала бы их переводить: слишком личный подтекст там чувствовался, а источником сплетни еще и здесь я не собиралась становиться. Хватит того, что испортила репутацию Песцову в Ильинске. Причем интересно так испортила, краем захватив свою.

      Наконец дело дошло до десерта, в качестве украшения которого выступило бланманже, оказавшееся, несмотря на красивое загадочное название, обычным молочным желе, в которое пожалели положить даже сахару в достаточном количестве. Соболеву оно тоже не вдохновило, она вяло поковыряла ложечкой, цапнула из вазы цукат из груши, ненадолго застряла в нем зубами и брезгливо отложила. Мисс Мэннинг решила не рисковать и ограничилась одним бланманже. Песцов же, поначалу аппетитно захрустевший печеньем, продолжил жевать его уже не с таким энтузиазмом, а надкушенное и вовсе положил на тарелку, явно не собираясь доедать. Уверена: если бы не воспитание, выплюнул бы Песцов пожеванное на тарелку и рот вытер бы. А так давился, но жевал и даже мужественно проглотил. Проверять, насколько велико его мужество, я не решилась и пила чай безо всяких добавок. Похоже, сладкое в этом доме уважали куда меньше мяса.

      – Дмитрий Валерьевич, берите конфекты, – предложила Соболева. – Туровские. Трех видов. «Утиные носы», «Раковые шейки», «Гусиные лапки». И мисс Мэннинг предложите.

      Песцов при перечислении названий заинтересованно дернул носом, но потом перевел взгляд на остатки печенья и вежливо сказал:

      – Благодарю вас, Ксения Андреевна, но я не слишком люблю сладкое. И мисс Мэннинг тоже не любит. Более того, ей вредно для голоса. – И добавил по-английски: – Филиппа, я сказал, что вам сладкое вредно для голоса. Не благодарите.

      – Все так плохо?

      – Все я не проверял. Мне печенья хватило. У меня непременно вечером будет изжога, если не чего похуже.

      – Хм…

      – Что они говорят? – обиженно спросила меня Соболева.

      – Господин Песцов передал ваше предложение мисс Мэннинг. Она сказала, что вы