Наше неродившееся завтра. Сергей Чалый

деле так она далёко.

      И всё ж любима, даже не одним,

      И всё же любит одного всего лишь.

      Пусть ей живётся счастливо с другим,

      А упрекнуть иному не позволишь.

      Часы с тобой проходят как минута

      Часы с тобой проходят как минута,

      Которой проживу десятки лет.

      К твоим устам мне на века запрет,

      Но доступ дан, он дан, увы, кому-то.

      С тобой мне вечер так ничтожно мал,

      Проносится в пьянящих, тихих звуках,

      С тобой быть рядом – это счастье, мука,

      С тобой легко и трудно, кто бы знал.

      С тобой мне ночь, но не сомкнуть глаза.

      Мечта о том, чтоб вместе ждать рассвета.

      Я б много дал, я б заплатил за это.

      Есть ли в миру такая вот цена?

      С тобой мне жизнь как свежести глоток.

      Нектар цветка горячими губами.

      С тобою пронестись бы над веками

      И пить из чаши сладострастья сок.

      В ней всё так прекрасно

      В ней всё так прекрасно, наполнена нежностью грудь,

      Она мне шептала: «Люблю», я же слышал иное,

      Она мне лгала… Разве можно её упрекнуть?

      Взамен не просила подобное, что-то такое.

      Она говорила: «Легко и спокойно с тобой»,

      Но с губ всё ж слетала какая-то лёгкая злоба,

      Пусть ей тяжело, но она забавлялась со мной,

      Вернее сказать, забавлялись друг другом мы оба.

      Она говорила: «Скучала, горела дотла.

      Хотела сама позвонить, но я женщина всё же».

      Глаза же кричали: «Я видеть тебя не могла».

      И нежное слово, а взгляд – холоднее и строже.

      И время прошло, мы не виделись тысячу лет,

      И в каждой душе что-то хрупкое вдруг надломилось.

      Мы рады друг другу с тобой, что же с нами случилось?

      Как будто бы стал он нежнее вокруг, белый свет.

      Теперь говорила шутя: «Непутёвый ты мой!

      И где же тебя столько лет, километров носило?»

      Но слышалось мне: «Мой любимый и нежный, родной!

      А я ведь тебя уж давно, не один раз простила».

      Но тихо, настойчиво вдруг сорвалось: «Уходи».

      А губы: «Останься!», как в фильме немом, прокричали.

      И каждая клетка молила – постой, подожди.

      Мы снова вдвоём, мы ведь этого долго так ждали.

      Ты мне говорила: «Как всё же с тобой тяжело!»,

      Но но силы той нет, чтоб тебя от груди оторвала.

      Мы всё-таки вместе, и, видимо, это немало.

      Мы всё-таки рядом, и мы пересилили зло.

      Одно лишь желанье

      Одно лишь желанье – любой был бы рад ей служить,

      Такого она не приемлет, ей это не надо,

      В ней что-то есть свыше, чего я не в силах постичь,

      Присутствуют в ней жаркий пыл и, конечно, прохлада.

      В ней тайна улыбки и блеск малахитовых глаз,

      Она в своих мыслях чиста, не приемлет дилеммы.

      Мы не были с ней, но, покажется, были не раз,

      И нет между нами секретов, запретов на темы.

      В ней тайна, какую узнать не дано никому,

      И музыки звук, что расслышать