Там, за горизонтом. Вилий Визильтер

и к самой работе. Поздравляю.

      РУДЕНКО. Всё?

      МАКСИМ (с облегчением). Всё!

      РУДЕНКО. Ну что ж, краткость – сестра таланта. А теперь послушаем Зинаиду Жлобину.

      ЖЛОБИНА. Гоша Васечкин, как всегда, радует глубоким проникновением в суть изображаемых событий. И в то же время всё сделано просто, ясно и понятно. Васечкин с большой ответственностью подошёл к работе. Он даже подобрал ведущего, похожего на Столыпина. Вы обратили на это внимание? И, главное, весь фильм пронизан верой в светлое будущее.

      РУСЛАН. «Блажен, кто верует. Тепло ему на свете».

      ЖЛОБИНА. Да, от фильма веет этакой теплотой и оптимизмом. Одним словом, я поздравляю Васечкина с успешным режиссёрским дебютом.

      РУДЕНКО. Спасибо, Зиночка. Послушаем Лохова, благо он рвётся высказать своё мнение.

      РУСЛАН. Ну… как вам сказать…

      РУДЕНКО. Так и скажите.

      РУСЛАН. Боюсь, что я добавлю ложку дёгтя в бочку мёда.

      РУДЕНКО. Ничего. Вашим дёгтем мёда не испортишь.

      РУСЛАН. Понимаете ли, в чём дело…

      РУДЕНКО (с лёгким раздражением). Нет, пока не понимаем. Мы хотим выслушать ваше мнение о фильме. А вы тянете кота за хвост.

      РУСЛАН (собравшись с духом и словно ныряя в холодную воду). Да какой же это фильм? (Максим молча крутит указательным пальцем у виска и машет рукой.)

      РУДЕНКО (уже более раздражённо). Так что это, по-вашему?

      РУСЛАН. Иллюстрированная лекция. Ведущий – самовлюблённый новорусский плейбой, добившийся успеха в бизнесе и шоу-бизнесе, этакий «французик из Бордо, подбитый ветерком», рассуждает о Столыпине. Этакий попрыгунчик. Прыгает по России: то на фоне Симбирска – Я и Столыпин, то на фоне Москвы – Я и Столыпин, то на фоне Санкт-Петербурга. Ах, Пётр Аркадьевич! Ух, Пётр Аркадьевич! Ох, Пётр Аркадьевич… А стиль? Смесь французского с нижегородским.

      РУДЕНКО. Странный вы человек, Лохов.

      РУСЛАН. «Я странен, а нестранен кто ж? Тот, кто на всех глупцов похож?»

      РУДЕНКО. Да вы просто завидуете успеху своего коллеги!

      РУСЛАН. Да я бы удавился после такого фильма. Столыпин, наверное, в гробу перевернулся. Говорить о Столыпине и даже не упомянуть Толстого.

      РУДЕНКО. А при чём здесь Толстой?

      РУСЛАН. Толстой служил с отцом Столыпина в одном полку. Он маленького Петра на руках держал.

      РУДЕНКО. Ну и что, мало ли кто кого на руках держал?

      РУСЛАН. Да то, что между этими двумя очень близкими людьми разгорелась жесточайшая полемика о природе власти, о средствах достижения цели. Оба они стремились к благоденствию России. Но один железным кулаком гнал её в светлое будущее, а второй «милость к падшим призывал». Столыпин – сильная, противоречивая, трагическая личность. И он не нуждается в вашем елее. От этого елея тошнит только.

      РУДЕНКО. А меня тошнит от вашего ядовитого сумбура. Помолчите лучше, «интеллектуал»!

      РУСЛАН. Наполеон, между прочим, считал интеллект одним из важнейших ресурсов процветания государства.

      РУДЕНКО. Он плохо кончил, ваш кумир.

      РУСЛАН. «От великого до смешного один шаг»,