Маги и целители 21 века. Елена Вячеславовна Лиственная

что лет 600 тому назад он был ее сыном, убитым в годовалом возрасте вследствие распрей за право унаследовать огромное состояние и из страха изобличения в чудовищном подлоге. Это значит, что она носила в себе подсознательное чувство вины перед ним, чувство 600-летней давности, а также много других стрессов, связанных с ним. Сама Лууле не любила предаваться жалости и не хотела, чтобы кто-нибудь жалел ее. Поэтому считала, что никого не жалеет, но отрицание всегда ошибочно. Кто говорит, что данного стресса у него нет, у того данный стресс подавлен до состояния нечувствительности.

      Лууле казалось, что к соседу она относилась без жалости, ибо ни разу не испытывала ее за все то время, что помогала ему разобраться в проблемах со здоровьем, связанных исключительно с материальными вопросами. Как-то вечером приходит домой ее муж и сообщает, что сосед лишился работы. Лууле разом обмякла, поскольку, зная его стрессы, этого следовало ожидать. Хоть она его и вразумляла, он не удосужился поработать над собой в достаточной мере и стал жертвой собственной излишней прямолинейности. В тот миг она не почувствовала к нему никакой жалости, а лишь раздражение. «Почему ты мне не поверил? Почему не занимался своими стрессами?» – промелькнуло у нее в голове.

      Утром Лууле вышла на улицу, и первым, с кем столкнулась, был сосед. Человек, которому всегда море было по колено и с лица которого не сходила улыбка, был подавлен. В лице ни кровинки, нос распух от насморка. Он был в таком отчаянии, что и не старался скрыть обиды. Виилма сказала: «Тебя сильно обидели».– «Точно»,– ответил он с тяжким вздохом столетнего старца и безнадежно махнул рукой. «Как знать, может, нет худа без добра», – произнесла она, надеясь его приободрить, но это не удалось. Смертельно серьезный человек не понимал шуток, а смертельно серьезными временами бываем мы все.

      Внезапно Лууле явственно ощутила такую всепоглощающую жалость, что можно было сказать, что она – сама жалость. В тот же миг она ощутила всеми чувствами – зрением, слухом, обонянием и едва ли не осязанием, – как в ее сердце, точно скорый поезд, влетающий в туннель, ворвалось все то, что терзает его душу. Бац – и готово. Виилма ощутила это как физический толчок. Услышала звуки, которыми сопровождается подобное несчастье. Почуяла запах металла и железной дороги. В ту же минуту она поняла, что вобрала в себя болезнь соседа. Поняла, но не поверила.

      Спустя три часа ей стало совсем худо, и она ушла с работы домой, чтобы отлежаться и поразмыслить о случившемся. Целительницу знобило, болела голова, из носа текло в три ручья. Общее плохое самочувствие говорило о том, что в сегодняшнем происшествии она чувствует себя неуверенно. Иными словами, в ней есть некая часть, которая еще не познана, и которую нужно познать. Перед входом в дом Лууле вновь встретилась с соседом. Глаза его искрились, и хвори как не бывало. Она не стала ничего ему рассказывать. Не хотелось, чтобы он почувствовал себя виноватым. То, что Виилма заболела, – не его проблема. И переварить эту проблему нужно было ей самой. Было над чем подумать.

      Если