Страсти по-губернаторски. Фридрих Незнанский

Дика, когда ему совершенно неожиданно стали угрожать сидевшие давно, видно, уже в скверике трое пьяных молодых людей с огромной собакой на ремне.

      – Ружье с собой зачем взяли? – спросил Зотов.

      – Так вот же от таких, как они, и защищаться, – улыбнулся Васильчиков, искренне надеясь на понимание. – Мне постоянно сыплются угрозы со стороны всяких бандитов.

      – А вот это, Роберт Олегович, я уверен, не понравится Журе.

      – Я протестую, – спокойно ответил Роберт. – Прошу записать в протокол, господин следователь, что оперуполномоченный Плат позволяет себе оскорблять во время допроса свидетеля.

      – Вы – не свидетель, вы – ответчик, – хладнокровно поправил адвоката Зотов. – Давайте дальше.

      – А что дальше? Дальше все понятно. – Васильчиков развел руки в стороны, мол, рад бы вам помочь, да… – Они набросились на меня…

      – Кто – они? Прошу назвать конкретно, – перебил Зотов.

      Васильчиков внимательно посмотрел на него и ответил:

      – Ну не они, а он, хотя в полной темноте я не успел разглядеть злостного хулигана.

      – Темно не было, вы говорите неправду. Даже когда мы приехали к уже остывшему трупу, было еще достаточно светло. Итак, на вас напали, я верно понял?

      – Верно.

      – А вы оказали сопротивление.

      – Так точно, – улыбнулся Васильчиков.

      – Кому конкретно вы оказывали сопротивление?

      – Ну, во-первых, огромной собаке, которая бросилась на меня…

      – Это неправда. Именно ваша собака кинулась на сидящего на привязи колли. Это подтвердили все до единого свидетеля. И именно вашего Дика не могли оттащить от колли Кураева, пока вы не дали команду отпустить его. Таким образом, получается, что это вы натравили своего пса на чужую собаку, которая к вам даже не приближалась. Кроме того, это вы приказали, чтобы посетители скверика убрались оттуда к чертовой матери. Не так ли?

      – Ну как вам сказать? – Адвокат, конечно, не был в замешательстве, он искал наиболее точный ответ, который согласовывался бы именно с его версией события. – Вполне возможно, что мы даже крикнули одновременно и таким образом не смогли расслышать друг друга. А потом ведь все развивалось так быстро, почти мгновенно, что тут и собаки еще эти, и верзила, который движется на тебя с матерной бранью…

      – По показаниям свидетелей, Кураев не матерился, а просто назвал вас гнидой, – тонко улыбнулся теперь и Зотов. – Но если вы слово «гнида» расценили как матерную брань, тогда мы так это и запишем.

      – Да, – нахмурив брови, ответил Васильчиков, – что-то такое, я точно не расслышал.

      – Однако выстрелили?

      – А что же мне оставалось делать при виде определенной для себя угрозы?! – с иезуитской улыбочкой поинтересовался Васильчиков. – А как бы вы поступили на моем месте, господин, э-э… следователь? Вы бы, наверное, подождали, пока преступник размозжит вам голову? Или применили бы один из контрприемов, коим вас научили на юрфаке?

      – Вопрос не имеет отношения к делу. Что вы