Последний польский король. Коронация Николая I в Варшаве в 1829 г. и память о русско-польских войнах XVII – начала XIX в. Екатерина Болтунова

телом покойного монарха, который несколько месяцев «путешествовал» по России, проехав Харьков и Курск, Орел и Тулу, Москву и Новгород, был торжественно ввезен в столицу 6 марта, а неделю спустя, 13 марта, состоялись поразившие воображение современников похороны. За богато декорированной колесницей с гробом Александра I от Московской заставы до Казанского собора, где был устроен катафалк[54], а затем, неделю спустя, от Казанского собора до Петропавловского, где монарх нашел упокоение, шли молодой император Николай I, представители монаршей фамилии и двор. Здесь же шествовали члены Сената и Синода, Государственного совета, генералы и офицеры, чиновники и учителя, купцы и ямщики – одним словом, вся столица огромной Российской империи[55]. Дома вдоль основного движения шествия были убраны траурными лентами и фестонами, о событии писали все газеты, о нем сообщали на улицах разъезжавшие по городу герольды, а доступ на устроенные для наблюдения «места и помостки… при всех заборах, решетках и в обоих ярусах гостинаго двора» можно было получить, заплатив баснословную сумму 100 руб.[56]

      Шествие было «закутано» в бесчисленные флаги и знамена, составлявшие вместе визуализированный императорский титул. Здесь были гербы более 40 земель – от Ярославля и Рязани до Казани и Астрахани, от Нижнего Новгорода и Перми до Курляндии и Кабарды[57]. В шествии прошли грузинские цари и царевичи, карабахский хан и калмыцкие князья[58], а также чины Российско-Американской компании, представлявшие интересы империи на Аляске. Колесницу императора сопровождало православное духовенство, а священники евангелической и армянской церквей, выйдя из дверей храмов на Невский проспект, «при приближении процессии в безмолвии, подобающем для благодарения и благоговения, кадили августейшему усопшему»[59]. Любой наблюдавший за петербургским действом должен быть увидеть: империя покойного Александра разнообразна и обширна, а ее границы простираются за пределы Евразийского континента.

      И все же земли российской императорской короны были выстроены в абсолютно зримую иерархию, в рамках которой приобретенное Царство Польское оказывалось исключительно значимым. Документы Печальной комиссии, занимавшейся похоронами Александра, демонстрируют, что вопрос о том, как подчеркнуть особое положение Польши (в ряде случаев Польши и Финляндии[60]) в составе Российской империи, стал едва ли не самым важным. Здесь возникало множество идей. Так, Печальная комиссия, которую официально возглавил князь А. Б. Куракин, предлагала Николаю I пригласить в Петербург депутации от Царства Польского и Великого княжества Финляндского. При этом в документе отдельно проговаривалось, что «к похоронам в Бозе почивших царствующих лиц Депутаций из губерний не назначается». Мотивацией к тому, чтобы «вытребовать» в столицу депутатов от Польши и Финляндии, был назван тот факт, что речь шла о «царстве» и «великом княжестве» соответственно[61]. Едва ли,

54

Торжественное ввезение в Царское Село и в столицу, и погребение тела в Бозе почивающаго императора Александра Павловича // Отечественные записки. 1826. № 25. С. 543–544.

55

Торжественное ввезение в Царское Село и в столицу, и погребение тела в Бозе почивающаго императора Александра Павловича. С. 525–528.

56

Там же; Миролюбова Г. А. Последний путь // Александр I. «Сфинкс, не разгаданный до гроба…» Каталог выставки. СПб.: Славия, 2005. С. 177; Cortège funèbre de feu Sa Majesté l’ Empereur Alexandre. Saint-Pétersbourg: [s. n.], 1826.

57

Cortège funèbre de feu Sa Majesté l’ Empereur Alexandre. P. 1–4.

58

РГИА. Ф. 472. Оп. 8. Д. 5. Л. 265–270.

59

Миролюбова Г. А. Последний путь. С. 17.

60

РГИА. Ф. 472. Оп. 8. Д. 8. Л. 279–280.

61

Там же. Д. 5. Л. 21.