Разные люди. Анна Медалье

«Беговая»…

      Вот домик такой, девятиэтажка, в подъезде темно, в лифте накурено и кнопки прожженные… Осторожно, двери открываются. Мне повезло – за дверью шумно и пахнет вкусно, даже ноздри защекотало. Яркий свет бьет в глаза, большая пушистая елка посреди комнаты, народу тьма. Знакомое лицо – Петюня, родной.

      – Привет, заспанная морда! Куда пропала? Я ведь твоего звонка год жду.

      – А сам позвонить не мог?!

      – Да ну тебя, кто старое помянет, Новый год на носу, веселись душа.

      Потом мы долго, долго танцевали, шампанское, конечно, ударило мне в голову. Петя проводил меня утром до подъезда, дальше я не пустила, не хотелось так сразу после нескольких лет.

      Он позвонил на следующий день, пригласил пойти в гости к приятелям по институту. Было приятно. Опять расстались у подъезда, дальше начались признания в любви, предложение начать вместе жить, много, много слов.

      Как-то я неделю проболела, а в это время думала, что я к нему испытываю. Не просто ли это игра.

      Начало нашей совместной жизни было радужное, все время к нам гости ходили, мы в гости. Потом – тишина. Неделю мы вдвоем. Месяц, год. И удивительно: совершенно не скучно. Петюня закончил институт и…

      Не помню, как оказалась опять одна под Новый год в пустой квартире, которую надо освобождать, потому что мы ее снимали. Голые стены, обшарпанный, со следами окурков пол. Все. Никогда и ни за что. Только… А зачем?…

      Грустное

      Не хочется писать о грустном, не хочется. Поэтому о праздничном!? Новый год, мороз 20 градусов, а может и все 30. Воробьи на снегу – юрк-юрк. Я иду навстречу тебе, ты бежишь навстречу мне. Целуемся без слов. Тишина, во дворе никого, в подъезде натоплено и душно. Ты со мной, я с тобой. Домой возвращаться не хочется. Пошел крупный снег, на снегу твои и мои следы. До завтра, до послезавтра, до послепослезавтра.…

      Прошел месяц, мы часто встречаемся, но ко мне домой ты не хочешь идти: неужели ты боишься моей мамы?! Мы по-прежнему расстаемся долго-долго на лестнице. Два месяца. Рано утром звонок: «Я уезжаю на практику на месяц…» Как? Зачем?

      Через месяц мы снова вместе. На дворе март, под снегом видна черная мокрая земля. +5 градусов, в мае у нас свадьба. Все ХОРОШО! Я с тобой, ты со мной, Я… ТЫ… ОНА? Он исчезает по вечерам, он учит английский язык, он учит… Через полгода он живет у своей мамы, я – у своей. Осенью мы развелись. Зачем, почему?

      Звонят в дверь: «Откройте, ОМОН!». Весь день, всю ночь я плакала. Как можно его спасти, я все нашла: и про здоровье, и про работу.

      В тюрьме его, естественно, здорово обработали. Кома, два года борьбы за жизнь. Когда мы случайно встретились на улице через 10 лет, я его с трудом узнала, а он меня… не узнал. Шел, ничего не замечая, прихрамывая на левую ногу, один глаз чуть дергался. На дворе зима, воробьи на снегу юрк-юрк.

      Пакет

      В затхлом сумрачном подъезде с зелёной потрескавшейся штукатуркой, с разбитыми