Сгоревшая под дождём. Анеле Лантана

Это случилась поздним вечером, вслед за ужином, когда Андрей Иванович поднялся в свою спальню, а женщины остались на кухне. Я принялась перемывать посуду, и Ксения изъявила желание мне помочь. Я долго противилась, объясняя это тем, что хочу получать своё жалование честным путём. А девочка, смеясь, всё равно отнимала у меня грязные тарелки. И мне ничего не оставалось делать, кроме как пойти ей на уступку. За всей этой картиной с заметным пренебрежением наблюдала Ольга Николаевна. Когда наша с девочкой работа во всю кипела, женщина подошла к дочери и сказала со полной серьёзностью:

      – Иногда у меня возникает ощущение, что тебя воспитывали не интеллигентные люди, а немытые крестьяне. Зачем ты помогаешь прислуге? У неё есть руки и она не нуждается в милосердии.

      – Мама, как тебе не стыдно! – вспыхнула Ксения. – Когда ты прекратишь называть Зину прислугой? Для нас с отцом она давно старая добрая подруга и только для тебя прислуга!

      От Ксении такого яростного настроя никто не ожидал. Обычно на все замечания мамы она отвечала опущенную головой. Я не хотела становиться яблоком раздора между матерью и дочерью, поэтому легонько ущипнула девочку за бок, давая понять, что ей не стоит и дальше огрызаться с матерью. Ольга Николаевна опешила. С минуту она просто глядела в лицо Ксении и не находилась, что сказать. А затем, поражённая дерзостью дочери, своим привычным громким и властным голосом спросила:

      – А не дьявол ли в тебя вселился, деточка?

      – Дьявол! – так же громко отозвалась Ксения.

      – Просто ваша деточка взрослеет, – вмешалась я. – У неё формируется собственный взгляд на мир. И она вправе иметь своё мнение.

      Женщина опустила глаза, развернулась и, скрестив на груди руки, медленно зашагала в сторону окна, раздумывая над моими словами. А обернувшись, ответила спокойнее:

      – Конечно, взрослеет. Конечно, имеет право на мнение.

      Ксения продолжила тереть влажной губкой тарелку, а я подумала, что раз уж у нас зашла тема взросления Ксении, то неплохо было бы поведать хозяйке о её влюблённости, ибо мне казалось не совсем правильным, что домработница знает о девочке больше, чем её собственная мать. Я шёпотом предложила юной помощнице всё рассказать матери, на что она без особой охоты согласилась. Тогда я сказала Ольге с улыбкой:

      – А знаете ли вы, что сегодня Ксении улыбнулся мальчик в школе. И, кажется, она ему очень нравится.

      – Что за мальчик? – поинтересовалась женщина, глядя на дочь.

      – Если я ничего не путаю, – ответила Ксения и отвернулась к раковине, ибо больше не могла выносить пристального взгляда Ольги, – это сын папиного друга Олега Садовского.

      Мы с девочкой и предположить не могли, что женщину смутит то обстоятельство, что в женихи её дочери набивается парень из знакомой и, главное, порядочной семьи. Я к тому времени и сама прекрасно знала Олега. Часто по выходным Андрей Иванович приглашал его в гости, и они могли часами говорить о работе. Пока я подавала мужчинам угощения, имела возможность слушать гостя. И всякий раз поражалась его красноречивостью,