Позолота. Марисса Мейер

будет видна во всей красе и, хотя это полнолуние не столь значительно, как в сочетании с солнцестоянием, Серильда предвкушала настоящее чудо – полную луну в первую ночь нового года.

      Мир полон маленьких чудес, надо только захотеть их найти. А Серильда всегда этого хотела.

      – Охота, как и все мы, будет праздновать поворот года, – прошептала она, чтобы отвлечься и не стучать зубами от холода. – Демоны пронесутся над землей, а потом станут пировать, есть дичь, которую добудут, и пить глинтвейн, приправленный кровью…

      Что-то сильно ударило Серильду в спину между лопатками. Вскрикнув, она обернулась, поскользнулась и с размаху уселась в сугроб, как на подушку.

      – Попала! – раздался восторженный вопль Анны, потом – крики и взрывы смеха.

      Дети, хохоча, появились из укрытий – пять фигурок, закутанных в несколько слоев шерсти и меха, выпрыгивали из-за стволов, тележных колес и разросшихся кустов, покрытых сосульками.

      – Почему ты так долго? – спросил Фриш. Рукой в варежке он держал наготове снежок, а Анна, чуть в стороне, поспешно лепила следующий. – Мы почти час тебя ждали. Никель уже начал ныть, что обморозится!

      – Очень уж тут холодно, – отозвался близнец Фриша Никель, прыгая с ноги на ногу.

      – Ой, заткнись. Вон, даже детка не жалуется, а ты скрипишь, как несмазанное колесо.

      Пятилетняя Гердрут, самая младшая, повернувшись к Фришу, недовольно нахмурилась.

      – Я не детка! – крикнула она и метнула в него снежок. Прицелилась она точно, но снежок не долетел, а с унылым плюх шлепнулся у ног мальчика.

      – Да я же просто для примера, – заявил Фриш, в его устах это было почти извинение. – Я знаю, что ты вот-вот станешь старшей сестрой, и все такое.

      Это мгновенно погасило гнев Гердрут, и девочка, задрав нос, гордо фыркнула. В компании детей ее считали малышкой не только из-за возраста. Уж очень мала она была для своих лет – хорошенькая, как кукла, с россыпью веснушек на круглых щеках и морковно-рыжими кудряшками, которые невозможно пригладить, – хоть и старалась не отставать, подражая Анне во всех ее проделках.

      – Главное, мы все продрогли, – сказал Ханс. – Так что нечего изображать подбитого лебедя.

      В свои одиннадцать Ханс был в компании старшим. Он любил верховодить, и в школе поддерживал свой статус вожака и защитника, а остальные охотно соглашались.

      – Говори за себя, – возразила Анна и, как следует замахнувшись, запустила новым снежком в тележное колесо, валявшееся на обочине. – Я вот не замерзла.

      – Только потому, что целый час расстреливала колеса, – пробурчал Никель.

      Анна широко улыбнулась, продемонстрировав отсутствие нескольких зубов, и перекувыркнулась. Гердрут восторженно пискнула – из всех акробатических трюков она пока освоила только кувырки, – и поспешила следом за подругой.

      – И зачем же вы столько времени караулили меня в засаде? – спросил Серильда. – Разве дома вас не ждет натопленный очаг?

      Гердрут остановилась, широко расставив ноги, к ее кудряшкам прилип снег.

      – Мы