Зацепка за судьбу. Оксана Быстрицкая

приходили снова. Вот тогда Антошка выбрал ее, а она – его. Он был, как солнечный зайчик. Всегда улыбался. Слушал внимательно, смотрел широко открытыми глазами, и обхватывал ее за шею, и утыкался веснушчатым носом ей в плечо, когда она уходила, но не плакал. Маленький мужичок. Он называл ее Сашенька и ждал каждый день. Она продолжала ходить к нему лично, когда практика закончилась. Все десять лет его детдомовской жизни. Она знала его историю. Он был круглый сирота. Родители и дед погибли в автокатастрофе. Он выжил. А навещала его все время то ли соседка, то ли дальняя родственница Анна Ильинична, которую он называл бабАней.

      Он познакомил ее с бабой Аней, и иногда они стали приходить вместе. Это было много лет назад. Антошка вырос, Сашенька вошла в бальзаковский возраст. «Какая уж теперь Сашенька? Настоящая Александра Николаевна.» У нее не было своих детей, да и как-то не от кого было их заводить. Она старалась передать Антошке все, что умела сама. Она обучила его английскому языку, научила кататься на роликах и водить машину. Она учила его анализировать людские поступки. Правда, анализировать собственные она сама так и не научилась.

      В институт сразу после школы Антошка не поступил, но это он из природного упрямства сделал. Он вбил себе в голову, что должен сначала научиться защищать отечество, а потом только получать высшее образование. Оттрубил два года в погранвойсках на финской границе и только потом пошел учиться дальше…

      Он сидел с сигарой на балконе и продолжал вспоминать. Он вспомнил уже почти всё.

      Пока Антошка служил в армии, мама признала его бабку с дедом – физиологических родителей Стаса – без вести пропавшими. Чего это ей стоило! Он помогал, снабжал мать деньгами в любом необходимом количестве, еще нашел ей прекрасного адвоката, который и провернул все дело с наименьшими потерями. Его школа оздоровления уже стала модной и в Штатах, и в Европе. От желающих оздоровиться отбоя не было. Вначале это были американские граждане, потом истинные европейцы. Но слухами земля полнится. Из новой России потекли ручейком новые русские. Постепенно ручеек превратился в поток. Пришлось покупать еще одно здание, и набирать дополнительный персонал. А ведь еще совсем недавно он бежал от всего, что связано с Россией. Меняются времена, меняемся мы… Мама приезжала, привозила фотографии Антона, рассказывала о его успехах.

      «Разве достаточно им было только моих денег, которые отправлялись регулярно? – неожиданно подумал он. – Разве не хотелось им моего участия в их жизни? Антону нужен был отец. Я, кажется, понял, Господи, понял! Прости меня, помоги не сбиться с пути. Направь и остереги».

      В марте этого года Антон позвонил сам.

      – Привет, дядя Саша, – веселым Стасовым баском прокричал он в трубку.

      В Америке была уже глубокая ночь. Он подскочил на кровати, чуть торшер не сшиб.

      – Антошка!!!!!!! Привет!!! Как….., – но ему не дали договорить. Антон звонил по делу, которое ему, Антону, казалось крайне срочным и важным.

      – Вы можете к нам