Пандемический роман. Наталья Серебрякова

свою маленькую девочку. А девочка прячется за деревом, гадая, будут искать ее или нет. И здание школы, и парк, и даже лавочки казались необыкновенными. Танюша благодарила Господа за возможность находиться в этом волшебном месте. А еще за это платили деньги. Мечта!

      Татьяна Андреевна привычно сбежала со ступенек лестницы прямо в объятия парка. Закрыв глаза, она вдохнула осенний воздух и медленно пошла по дорожкам. Шла и ни о чем не думала. Просто наслаждалась красотой природы. Этими разноцветными листьями, гроздьями рябины, синим-синим небом. Не верилось ей, что это просто ботаника со своими законами. Нет! Это волшебство! Это какой-то волшебник раскрашивает листья. Раскрашивает с удовольствием и любовью. А еще со вкусом раскрашивает. И получается очень красиво. Ну и что, что работы много? Дед Мороз тоже как-то успевает подарки разносить. Никто же не удивляется!

      Татка остановилась как вкопанная. На ее любимой лавочке сидел молодой человек. Или не очень молодой. Со спины определить было сложно. Татка старалась никому не мешать, поэтому решила свернуть на другую дорожку. Гравий предательски хрустнул под ногами, молодой человек оглянулся, и Татка остолбенела. Тимофей! Этот взгляд!

      – Татка! Ты ли это? – Тимофей бросился к Тане, схватил за руки и закрыл глаза.

      Можно подумать, что он сидел здесь все эти годы, ждал и точно знал, что когда-то вечерком именно по этой дорожке пройдет Татка. А Татке казалось, что это галлюцинация. Только тепло рук, державших ее, доказывали обратное. Этот человек, стоявший рядом, из плоти и крови.

      – Тима, откуда ты здесь? – голос дрожал.

      – У меня здесь Катюша учится. Уже три месяца.

      – Дочь? – вопрос был явно глупым, не жена ведь в школе учится.

      – Дочь. А у тебя кто здесь?

      Татка рассмеялась. Она всегда чудесно смеялась – заливисто, словно птица какая.

      – Я здесь работаю. Уже достаточно давно. И твою девочку, наверное, знаю. Но с твоей фамилией никого нет.

      – Естественно. С первой женой мы разошлись. Уже лет десять как. А с Ирмой растим дочку. Собираемся уехать из страны. Вот я и взял фамилию жены – Браун. Катарина Браун – моя дочь.

      – Катюша? – Татка аккуратно освободила свои ладони из рук Тимофея и прижала их к пылающим щекам.

      – Да. Вот через месяц и уезжаем. Даже не знаю, радоваться или нет. Мне и здесь хорошо. Но родители. Они давно хотели. Пока есть силы, пока могут работать. Все время торопят. Мне первое время казалось, что это нереально. Поговорят и забудут. И вот уже через месяц…

      Татке было невыносимо слышать об отъезде. Она сама не понимала, какое ей дело до старого знакомого. У нее своя жизнь, у него – своя. Семьи, дети. Но сердце ныло все сильнее, и было очень грустно. Как так? Почему?

      Прошел месяц. Татка часто вспоминала Тимофея. И где-то в голове счетчик – пятнадцать дней, четырнадцать, тринадцать, двенадцать. Один. Все!

      Утро не задалось. Ирочка, похоже, заболевала.