Подозрительные предметы. Святослав Иванов

никогда не говорят, что среди нас есть как люди-дети, так и люди-подростки. И это категории не возраста, а склада характера, лишь по случайности ассоциирующиеся с периодами жизни.

      Человек-ребёнок плачет, потому что ударился пальцем ноги о шкаф. Человек-подросток плачет, потому что мир несправедлив (причём не всегда именно к нему). Взрослый ребёнок не понимает и переспрашивает, взрослый подросток сразу понимает даже то, что ему непонятно, и рубит сплеча. Ребёнок задаётся вопросом «Почему?», подросток придирается: «Какого хрена?». Первому хочется сладостей с труднодоступной полки («Как же мне хочется на остров Пасхи!»), второй выбирает то, до чего дотянуться несложно («Дайте мне вон тот портвейн»).

      Подросток Игорь и подросток Марина, обнявшись, ехали в автобусе. Обоим было под сорок, оба с утра неоднократно замахнули. Они ехали и любовались на первый снег, скупо сыплющийся с неба. Вроде бы было романтично, но, как и других шестнадцатилетних (и тех, что в школе, и тех, что на пенсии), их обоих тянуло в койку.

      Но тут мир напомнил им о своей мерзости и неустроенности: в автобус завалились пятеро мальчиков лет 14—15; их ржание резало слух, а шутки, над которыми они смеялись, вызывали оторопь, да и лексикон оставлял желать лучшего. Когда Игорь сделал им замечание, они заржали ещё сильнее, чувствуя свою силу и превосходство. На следующей остановке, не доехав до койки минут пяти, Марина потащила его на улицу, в свежую слякоть. Игорю стало до жути досадно, что он ну никак не мог что-то противопоставить этим зарвавшимся щенкам – мог только с презрением взглянуть им вслед.

      «Хромые, зачерствелые монстры – вот кто мы. Карлики, упыри и инвалиды. То лучшее, что в нас было – осталось в глубокой юности, ушло вместе с ней. Мы постарели, даже толком не повзрослев. Моя нога болит в сырую погоду – вот самое человечное, что я могу о себе сообщить заинтересованному встречному. Вот только кто мною заинтересуется?» – так думал он, сидя в унылом автобусе и оглядывая пространство, когда глаз его зацепился за парочку алкоголиков, которые препирались с группкой подростков.

      «Чудная демонстрация, нагляднее не придумать, – подумал Коля. – Вот моё прошлое: крикливые парни, которые хоть и примитивны и настроены воинственно и максималистски, но всё-таки хотя бы полны жизни и способны искренне переживать. А вот моё будущее: пара отвратительных алкоголиков, которые глушат вселенскую тоску – как бы они это ни называли! – телесной близостью и выпивкой. И чёрт его знает, что им на самом деле нужнее».

      Презрительным взглядом Коля проводил Игоря и Марину, когда они сошли на одной из остановок. Сам он доехал до станции метро, проехал несколько остановок до центра и в переходе между станциями от нечего делать увязался за симпатичной девушкой – во всяком случае, при взгляде сзади она казалась очень симпатичной. Она изящно ходила на каблуках, а Коля это очень ценил.

      – Девушка, постойте! – крикнул он, догнав её.

      – Да отстаньте вы уже от меня, наконец! – закричала Тина на неприглядного молодого человека, который пристал к ней в метро, и никак