Император из стали. Стальная империя. Сергей Васильев

на два этажа вниз железобетонные капониры. Вся жизнь – под землёй, только верхняя часть башен и стволы орудий возвышаются над поверхностью. Владивостокские фортификаторы Курилов и Романович клянутся, что император лично набросал эскизы новых укреплений. У них сложилось впечатление, будто он не сочинял, а вспоминал уже виденное ранее. Но где такое можно было подсмотреть, инженеры не представляли, хотя перерыли гору справочной литературы.

      «Привирают, наверно. Откуда могут быть у государя такие познания в военном строительстве?»

      Всего одиннадцать месяцев назад здесь стояли только одинокая сторожевая вышка да караульная изба, а он, чертыхаясь и не понимая смысла происходящего, но выполняя приказ с самого верха, тащил на эти безлюдные острова японскую делегацию маркиза Ито, сославшись на великолепную охоту, какой здесь отродясь не бывало. Охотничьи приключения успешно заменил «Шустовский». Японские офицеры трескали его за милую душу, а потом по очереди лезли на вышку обозревать окрестности.

      Как только последний японец, вдоволь нафотографировавшись на фоне пузатых мортир Токаревской и Ларионовской батарей, погрузился на поезд до Москвы, подступы к Владивостоку превратились в одну огромную стройплощадку. Год спустя острова Русский, Рейнеке и Попова ощетинились пятью дальнобойными батареями. Передовая, поповская, вооружена пока еще секретной достопримечательностью – усовершенствованными орудиями, созданными в новых конструкторских бюро, скрывающихся за монастырскими стенами.

      Внешне в самих пушках ничего особенно революционного не было. Просто переоблегченную по заказу моряков сорокапятикалиберную десятидюймовку Дубницкий и Гермониус перестволили под 9,4 дюйма с автофреттажем и хромированным лейнером. За счет того, что общая толщина стенок ствола стала на три линии толще, а максимальное давление удалось поднять до 2500 кгс/см, дальнобойность при возвышении тридцать градусов выросла аж до ста тридцати кабельтовых.

      Революционность начиналась с остроконечных снарядов, увенчанных баллистическим обтекателем из тонкой стали для лучшей аэродинамики и «макаровским» бронебойным колпачком из мягкого металла. Принимая первую партию экспериментальных боеприпасов, Чухнин настолько залюбовался их смертельными стремительными обводами, что украдкой от подчиненных погладил смуглый бок снаряда, как гладят шею породистого жеребца. Грешно было признаться, но оружие, предназначенное для убийства, было по-своему изящно и привлекательно. Внутри полпуда тротила с примесью гексогена и алюминиевой пудры. Умельцы ГАУ Костевич и Рдултовский сочли эту начинку вполне достаточной для такого заброневого воздействия, чтобы по месту взрыва не только рушилось, но и жарко горело даже железо.

      Адмирал улыбнулся, вспомнив байку, ходящую среди моряков, будто государь пообещал Антону Францевичу Бринку посадить его лично верхом на снаряд, как барона Мюнхгаузена, для активации заряда вручную, если его взрыватели не соизволят срабатывать just-in-time, как говорят англичане.

      Контрольные обстрелы